Но девушке от слов отца стало неприятно. Она почувствовала себя куском мяса на ярмарке, за который кто-то предложил небывалую цену.
Поёжилась в своём одеяле, закуталась ещё сильнее.
Отец продолжал улыбаться и молча смотрел на дочь.
И вдруг Лиля стала вспоминать глаза тех, кто сегодня лицезрел её в ночной рубашке.
Потом вспомнила, как выглядит её будущий муж, смешинки в его глазах и ненависть в глазах его матери.
А отец всё сидел и смотрел на дочь.
И вдруг Лиля освободилась от одеяла, встала на кровати, вытянула ножку вперёд, сделала шаг, потом ещё один и пропела отцу:
– Вы, папенька, меня недооценили. Я, пожалуй, отправлюсь в монастырь.
Иван Григорьевич тотчас изменился в лице.
А Лиля играла чувствами, ей хотелось увидеть на его лице ярость и злость, к чему давно привыкла.
Но сейчас отец был перед ней беспомощным. Его руки тряслись.
– Какой, к чёрту, монастырь?
– Женский, папенька, – спокойно пропела дочь. – Стать невестой бога куда выгоднее, чем стать разменной монетой в торговле жеребцами. Замуж я не пойду-у-у-у-у…
Лиля продолжала расхаживать по кровати.
А у самой сердце в пятки ушло. В монастырь она не хотела. Замуж за Орловского хотела очень. Но ставить свои условия её ещё в детстве научил отец.
Он говорил, что из любой ситуации нужно выходить победителем. Отец победил сватов с её помощью.
Но Лиле не хотелось делить свой успех с родителем, поэтому она сейчас хитрила.
Иван Григорьевич так и сидел на кровати.
– Замуж, замуж не пойду, – пела Лиля.
– Что тебе нужно? – пробормотал отец.
– Твоя усадьба в Покровском, Ярина, наша повариха и ключница.
Отец побагровел.
– А ещё я побреюсь налысо.
– А налысо-то зачем? – испугался отец.
– А я и без волос красива. Новые отрастут. Не беспокойтесь, папенька, ваши сваты оценят такую неординарность.
Отец ничего не сказал, выскочил из комнаты дочери, громко хлопнув дверью.
Лиля перестала ходить по кровати, присела и залилась смехом.
Она знала, что отец примет все её условия.
Катя сидела на скамье в саду. Лиля подошла сзади и положила руки на её плечи. Девушка подпрыгнула со скамьи и застонала от боли.
Лиля поспешила помочь подруге.
– Прости, – прошептала она, усаживая Катю обратно на скамью.
На глазах подруги были слёзы.
– Больно, Лиля, ты не представляешь как. И доктор сказал, что я буду хромать… Кому я теперь нужна?
Лиле стало неловко.
– Это всё из-за тебя, Лиля. Из-за твоей семьи. Ты плохо связала простыни. Я не хочу, чтобы ты приходила. Но хочу, чтобы ты знала: мне понравился твой жених. Сознательно говорю, чтобы тебе было больно. А ещё он приходит каждый день и смотрит, как заживает моя нога.
Лиля вспыхнула, покраснела.
Вспомнила свою вчерашнюю выходку и взгляд каждого, кто смотрел на неё. И ей стало очень стыдно. Она продолжала сидеть на скамье рядом с Катей.
– Ты, Лиля, зря пришла, – продолжала Катя. – Меня никто не пожалел: ни отец, ни мать… Отец теперь спешно ищет жениха. Сказал, что я засиделась дома. Я же сто раз так спускалась. Почему в этот раз не получилось?
Девушка заплакала.
Лиля встала со скамьи и, не попрощавшись, пошла к выходу. Пока слуги Катиного отца отвязывали её коня, какое-то знакомое лицо промелькнуло перед глазами.
Это был её будущий муж. Он, видимо, прибыл к своей пациентке. Лиля надвинула шляпку на глаза, чтобы доктор её не заметил. Но он заметил и быстрыми шагами направился к ней.
