А ничего и не было… - страница 12



Нет, ну, детский возраст – эти сорок пять!

Довольно лирики!

Видать, Вы, сударь, сильно согрешили,
Коль Вам судьба подкинула меня…
Когда бы Вы как прочие все жили,
Вам не пришлось бы что-либо менять!
А так есть я! – Факт остается фактом,
Из песни слов не выкинуть и треть…
Вам суждено со мною стать инфантом!
А без меня в геенне огненной гореть.
А потому гуляем бесшабашно!
Грехи еще успеем замолить…
Ну, что Вы, сударь, умирать совсем не страшно!
Куда страшнее дух свободы заморить!
Ну, хватит лирики – летим как вольный ветер…
Коль Боливар не вынесет двоих,
Я, сударь, Вам шепну: «Еще не вечер!»
А между тем шквал присмирел, затих.
Похоже на затишье перед бурей…
Еще чуть-чуть и в клочья паруса!
Пусть чертом ветер воет со всей дури,
Давай не будем мы ему мешать!
А между тем семь валов миновало.
И вот восьмой, за ним девятый вал!
Ах, сударь мой, меня Вам не хватало?
А кто меня любимой называл?
Довольно лирики! Прости – отвечу прозой:
Сейчас обоим нам воздастся за грехи…
Коли у тебя ко мне еще вопросы,
На после шквала их побереги

Дождливое

Плачет дождик осенний весною,
Вместе с ним я рыдаю навзрыд!
Я не стала твоею женою,
Хоть любовь к тебе сердце хранит.
Почему вдруг я камень на шее?
Как такой мог сложиться финал,
Ведь меня называл ты своею,
И еще много как называл!
Ты же мне обещал звезды с неба,
Лил коньячные звезды в стакан!
Эх, поглубже копнуть тебя мне бы,
Коль ты каменный весь истукан!
Я не стала любовью твоею,
Твоей сказкой, твоею мечтой…
И безумной назвал ты затею
Обвенчаться навеки со мной!
И в тоске я грущу у окошка,
За стеклом хмурый дождь слезы льет.
За спиной умывается кошка,
Видно вместе со мной чуда ждет

Дождливый романс

Бреду по пустой аллее, где раньше с тобой гуляла.
Беседки свод мавзолеем. Клен клонится к ней устало.
А раньше он рвался в небо, да вот, дожди зачастили…
Ему улыбнуться мне бы: «Ну, вот – до весны дожили!»
Пусть свет не сошелся клином, но что-то в глазах померкло…
Тот старый клен исполином ко мне тянет ветви-жерла.
И даже весенний дождик романсы запел стаккато.
Не звала я осень в гости, но знаю – придет когда-то.
Вот если бы был ты рядом, и мне подарил улыбку.
Забыть бы тебя мне надо, исправить свою ошибку!
А ты, как назло, навстречу калины кустом иль кленом…
И шепчешь мне: «Добрый вечер!» в сознании воспаленном.
Пусть клин выбивают клином, забить бы его обратно…
И струи дождя калина взахлеб поглощает жадно.
Как вышло, что бабье лето явилось ко мне весною?
Один дефицит ли света виновен? Иль мы с тобою?
Бреду по пустой аллее…

Дочки-матери

Не ругай так пожалуйста, мама,
Ты свою непутевую дочь!
Неужели такая уж драма,
Что тебя покидаю я в ночь?
Как невольно сжимается сердце,
Неотложка жалейкой кричит…
А ты ждешь, ну, когда скрипнет дверца,
Когда в скважине скрябнут ключи.
Разогреешь нетронутый ужин,
Ранний завтрак скорее уже.
Проворчишь: «Он зачем тебе нужен?
Прогнала бы его ты взашей…»
И опять, в пол потупясь паркетный,
Лепечу, что в последний мол раз.
Улыбнешься ты мне чуть заметно,
Собирая морщинки у глаз:
«И сама ведь была я такая
Хохотунья, певунья точь в точь!»
И опять провожаешь вздыхая
Непутевую взрослую дочь

Дурочка

Уберу прочь платье белое,
Вновь надену сарафан.
Что такое я наделала,
Окунувшись в твой обман?
Ты стихи читал мне, песни пел,
От тоски спасеньем звал.
Сам на грудь мою в упор смотрел…
А в окне луны овал!
А луна светила в форточку
В полнакала на палас…
И по отблескам, как жердочкам,
Наплывал туман на нас.