– Мамы? Ты рассказал обо мне маме? Про гадания, гороскопы и всю эту ересь?
Я офигела. Да уж, романтическое свидание. Кошмар какой-то!
– А что такого? К тому же моя мама очень уважительно относится к этим «мистическим знаниям», – особенным тоном выделил Измайлов супернауку. – Её бы скорее смутил магазин белья, и то вряд ли.
Он рассмеялся, я же не знала, что и думать. По идее, маме он просто сказал, что встретил девочку из прошлого, так что можно особо не переживать. Вряд ли ведь он заявит: «Ма, помнишь ту девочку-готку из школы, по которой я тащился? Так вот, Петров её нашёл, а я всё ещё её люблю, поэтому отобью её у лучшего друга и женюсь».
– Ладно, спокойствие, только спокойствие.
– Да, успокаивайся. Смотри, как красиво, свечи, море светится. А вон кальмар приплыл, кстати.
Я повернулась так резко, что сап-доска покачнулась. Свечи моргнули. Один из бокалов звякнул о бутылку, я же едва не рухнула за борт вместе со стулом.
– Хочешь поплавать? – совершенно нормальным голосом уточнил Сергей, когда волнение успокоилось.
– Мечтаю. Юмор у тебя, я доложу…
– Нормальный у меня юмор. Кальмара видишь?
– Ага. Может, мы его как-нибудь достанем?
– Нет, ну я, конечно, могу нырнуть, но получится ли у тебя зажарить его на свечах?
– Лови! Подкопчу и заставлю съесть!
Мы посмотрели друг на друга. И в выражении лиц, в изогнутых в недоумении бровях так и читалось: мы идиоты. И шутки у нас дурацкие.
– Не выходит романтика, да? – первым задал вопрос Измайлов.
– Ага. Так это всё странно. Взрослые, ведь, люди.
– Сложно переключиться с детско-юношеских воспоминаний на реальность.
– Вот! Именно! – поддержала я. – Слушай, давай уже к берегу. Не думала, что скажу это, но в романтической обстановке мне с тобой ужасно неловко.
– Нужно было поехать в батутный центр.
– Угу.
«Да уж, Эля, роковая женщина, ты так замуж никогда не выйдешь», – прокомментировал внутренний голос.
Хотелось отмахнуться от него, но как? Я действительно всё сама испортила. Ещё и смущалась регулярно. Разговор не клеился.
Что тебе не так, что? Хороший ведь мужик. Красивый, видный. И ты ему понравилась, даже шутит про женитьбу…
– Так-так-так, давайте, мы вас ждём! – прокричала с берега фотограф. – Начинайте целоваться!
Я беспомощно посмотрела на Сергея. Целоваться не хотелось. На кухне хотелось, в машине тоже. А здесь – нет.
– Встань, – шепнул он.
Я поднялась, посмотрела вопросительно. Не знаю, уловил ли он в полумраке этот вопрос, но тут Измайлов подхватил мою руку и поцеловал её. Нежно, изящно, как-то очень по-доброму. А затем перевернул, и горячие губы коснулись моего ледяного запястья. Я немного замёрзла, но не хотела его беспокоить такими мелочами, хотя плед лежал за его спиной.
Поцелуй обжег. Тело вспыхнуло огнём, согрелось, расслабилось. Оно лучше знало, что ему нужно, и не было склонно к моральным терзаниям. Но здесь чужие люди. Это уже не наш остров.
– Достаточно, дамы. Благодарю вас, – поблагодарил Измайлов, сошёл на берег и подал мне руку. – Домой? Или хочешь фотосессию?
– Домой, – решила я, не зная, как реагировать и на своё поведение, и на странное, очень странное, такое неправильное свидание.
