Естественно, что никаких деликатесов или сладостей мы в детстве не пробовали, не видели и не знали об их существовании.
Жаркое, сухое лето сорок седьмого года запомнилось мне и наложило отпечаток на мою психику во всей последующей жизни. В один из ветреных, жарких дней загорелся соседний дом, и через несколько минут пламя бушевало сразу на ряде других домов. Наших родителей не было в то время дома, и мы со Славиком, впервые оказавшись в такой ситуации, не знали, что делать. Соседи, что смогли, выносили вещи на улицу. Мы ничего вынести не могли и только с ужасом наблюдали за страшным, всё пожирающим пламенем. Произошло какое-то чудо – ветер внезапно поменял направление, и дом наш уцелел среди кромешного ада.
Шёл сорок седьмой год. Несмотря на постоянное недоедание, мы, дети войны, были беззаботны и шаловливы. В животе опять всё время раздавалось голодное журчанье. Сначала я не понимал, почему мама стала поправляться при таком постоянном недоедании. И только потом кто-то из более смышленых друзей шёпотом сообщил мне:
– У тебя скоро появится братик или сестричка.
– Это о чём ты? – не сразу сообразив, что он говорит, спросил я его.
– Ты что, не видишь, у тебя мама беременная?
Я долго молчал, переваривая только что услышанную новость.
«Ах, вот в чём дело!» – наконец, я сообразил и побежал домой.
Я залетел в комнату и долго смотрел на маму, занимающуюся своими делами.
– Ты чего, сыночек? – спросила она удивлённо.
– Это правда?
– О чём ты?
–У нас будет братик?
– Правда, правда. Только вот я не знаю, братик или сестричка.
Я не был готов к такому повороту событий, к появлению в нашей семье ещё одного или одной…
– Когда? – задал я глупый вопрос, не зная от растерянности, что же ещё спросить.
Мама тихо, как-то по-особенному, нежно засмеялась, погладила меня по голове и ответила:
– Скоро, сыночек, скоро. Будет у нас малышка.
Я выбежал из комнаты и с глупым видом подошёл к своим, более осведомлённым друзьям.
– Ты чего такой размазанный? – спросил кто-то из них. – На тебе лица нет.
Не поняв от растерянности этих слов, я неуклюже потрогал свой нос и, убедившись в том, что моё лицо на месте, я «сморозил» ещё одну глупость:
– У меня есть лицо. А скоро у нас ещё будет брат.
Все засмеялись, начали трогать мои щёки, уши, лоб.
– Действительно, у него лицо. А мы думали, это картошка.
– Сам ты картошка, – огрызнулся я и толкнул остряка так сильно, что он неожиданно отлетел в крапиву.
Хохота было на всю улицу.
Когда Слава пришёл из школы, я сразу решил его огорошить новостью.
– А у нас скоро будет братишка. Или сестричка.
– Ну и что? – равнодушно отреагировал он на мою новость.
– Тебе что, не интересно знать?
– Я уже давно об этом знаю.
Второй раз за сегодняшний день я оказываюсь в дураках.
– Ты знал и ничего мне не говорил?
– А ты что, сам без глаз?
– Причём тут мои глаза? – опять я высказал глупость.
– Притом, что это уже давно все видят, кроме тебя.
Дурачком я себя вроде бы не считал, но сейчас я выглядел именно так и с обиженной физиономией ушёл от брата.
Одним весенним тёплым днём папа взял на работе машину и отвёз маму в больницу.
Через два дня он радостно сообщил нам со Славой:
– Ну, что, братья-кролики? Вы готовы встречать пополнение в нашей семье?
– Как?.. Где?.. Что, уже есть? Как его зовут? – один за другим посыпались вопросы.
– Уже есть. И зовут его пока никак, – со смехом отвечал отец. – Скоро сами увидите.
