В то время в маленьком уральском городке не было разнообразных вариантов для проведения культурного досуга. Редкие кафе – это практически те же столовые, только с ценами повыше и с возможностью, кроме еды, выпить одну- две кружки пива.
Мы с Геной не были завзятыми выпивохами, но, по стечению таких счастливых событий, мы решили зайти в ресторан. На студенческую стипендию много не погуляешь, но цены и в ресторане были такими, что на пятьдесят-шестьдесят рублей можно было нормально, вдвоём посидеть.
– Гулять, так гулять, – решили мы с Геной и пригласили двух наших будущих алтайских спутниц, рассчитывая и на командировочные деньги, уже полученные в кассе техникума. Сумма этих денег казалась нам настоящим богатством.
Наши девочки оказались слишком занятыми, или, очень скромными и на наше предложение ответили отказом. Ещё раз хочу отметить, что мы не были избалованы многочисленными развлечениями и женским полом, и данный отказ на нас, особенно на меня, подействовал, если не оскорбительно, то просто обидчиво.
Наши намерения с рестораном частично провалились, тем не менее, ближе к вечеру, мы с другом, уже без девочек, всё же решили посетить это заведение. Дни были летние, тёплые и длинные. Часов в восемь мы подошли к ресторанному входу, но швейцар нас не признал за «своих» и не впустил.
– В безрукавках – нельзя. Не положено, – сказал он, и закрыл у нас перед носом дверь.
Я снял рубашку и стал настойчиво стучать в дверное стекло.
Снова швейцар приоткрыл дверь и, увидев меня, оголённого, в одних брюках, замер и не смог произнести ни слова. Я мимо него проскользнул внутрь и позвал за собой Гену. Тут швейцар опомнился и схватил Геннадия за рубашку.
– Я же сказал, нельзя в рубашке.
– Ну, вот он же прошёл, – Гена поняв мой сарказм и юмор, решил подыграть мне в этом.
– Он не в рубашке, – ответил швейцар, всё ещё не понимая нашего над ним издевательства.
– Тогда и я буду без рубашки, – сказал Гена и тут же снял безрукавку.
Швейцару теперь было не за что схватить Гену, так же, как и меня. Не будет же он брать его за штанину!
Держа в руках снятые рубашки, мы двинулись в центр заведения. Откуда-то выскочила женщина – заведующая или официантка – и с криком прямо к нам:
– Это что ещё за комедия? – выталкивать или выводить двух полуголых людей ей ещё не приходилось, и она, кроме криков, не знала, что делать.
– Выйдите отсюда немедленно, алкоголики. Здесь приличное заведение.
Мы, не представляя, как вести себя дальше, сели за первый попавшийся столик и стали надевать рубашки.
– Нельзя в рубашках быть в ресторане, – несколько смягчив свой тон, сказала нам ресторанная женщина. – Можно только быть в пиджаках. Вон, посмотрите на всех.
Мы оглянулись и увидели, что все, давно здесь сидящие, нагревшись от внешней ресторанной жары и от внутреннего алкогольного тепла, поснимали свои пиджаки.
– Они же все здесь без пиджаков, – привёл я убийственный довод в пользу того, что мы теперь здесь, как все, в рубашках.
– Но, они же не в рубашках зашли в ресторан, – не сдавалась рестораторша.
Она буквально выполняла инструкцию по посещению таких заведений.
Мне становилось смешно, но я с серьёзным видом продолжал разыгрывать ситуацию.
– И мы тоже не в рубашках зашли сюда, – подхватил тему Гена.
– Но, вы зашли, как бы это помягче сказать, не одетыми.
– А в инструкции сказано, что в рубашках входить нельзя. Покажите, пожалуйста, где написано, что без рубашек входить нельзя.
