Вешалка же пришпилена к стенке внушительным гвоздем с пирамидальной шляпой. Стены, защищающие оригинальной архитектуры фамильный дом, при строительстве первоначально начали складывать из местного крупноразмерного камня. Хватило этого материала только до низа окон. А далее на каменоломне завалило десяток рабочих, пришли люди с главной конторы, с полиц—управления, и опечатали прибыльное дело. Поэтому камни, набираемые из запасов, сперва измельчали, а полумансарда вообще слепилась из бревен.
Для целостного вида дерево оштукатурено снаружи, а заодно изнутри папиным русско—авосечным способом.
Михейшин папа вечно занят другой работой. Домашние дела он делает наспех. Он – важный инженер шахтовой котельни.
Потому гвозди бьются им с одного удара. Если не считать тех двух—трех, что, согласно закону вредности, завсегда попадают по пальцам и надолго чернят ногти.
– Как так? – удивляется присутствующая при всех важных свершениях маман, – может, еще разок стукнуть?
– Достаточно! – иначе стену насквозь пробью, – утверждает отец, разминая побитые суставы, и подмаргивает Михейше. Мол, знай наших и умей по—семейному наперед хитрить.
Потому вешалка грозит вот—вот оборваться. Грозит она так лет пятнадцать, но отчего—то не падает.
– Папа прав. Зато зимой не околеем. – Михейша поставил жирную точку в многолетнем споре отца и матери вполне справедливо, учитывая будничные способности деда Мороза пролезать без подарков в любую щель.
– Папа, а у тебя ноготь стал синим. Он не отпадет?
– Он еще будет чернеть и желтеть. А как совсем станет похожим на дряблую кору, так отпадет.
Синий ноготь увеличился в размерах и стал величиной в торцевую стену РВВ. У Михейши потемнело в глазах. Тело его обмякло и как тесто из кастрюли поползло на пол.
– Мария, мальчику дурно!
Отец вовремя подхватил впечатлительного сына.
Мать помчала то ли за валерьянкой, то ли за нашатырем.
– Не бойся, друг мой, козленок. На месте этого ногтя вырастет новый, еще краше прежнего.
Михейшу распрямило, и он скользким, бодрым ужом выпростался из рук отца. Подпрыгнул, оказавшись на воле: «Как хвост у ящерицы?»
– Еще лучше и длиннее. Знаешь, почему ветки у деревьев подрезают?
– Нет.
– Чтобы придать дереву жизни. А из среза полезет сразу несколько маленьких побегов и превратятся они в ветки, а на ветках густо поползут…
– Фрукты! Я догадался! – закричал Михейша, но тотчас одумался, – вдруг отец имел в виду райских змей.
– А если два пальца не молотком стукнуть, а только легонько прищемить, то шестой палец не вырастет? – скромно, затаивая страх ответа, спросил Михейша. Он час назад, крутясь с плоскогубцами, загнул в дверце Пони медный ключик и заодно прищемил составную часть кисти. А теперь старательно прятал ее в кармане штанов.
– Что?
– Как?
– Покажи.
– Эх, сынок, видать таким же непутевым вырастешь, – сказала со вздохом мама Мария, наблюдающая сцену с заранее открытым пузырьком в руке.
Она автоматически приблизила к носу нашатырь и взбодрилась на весь остаток злополучного вечера. Затем трижды поцеловала и натерла покрасневшее место будущего шестого пальца левой Михейшиной руки волшебным зельем.
***
Михейша подрос и в степени непутевости трижды обогнал отца.
Неожиданно для всех он стал левшой.
Место шестого пальца заняло вечное перо.
Вместо крови там течет чернильный ручей.
В голове его поселился великий книжный червь, неустанно пожирающий дедовскую библиотеку и перерабатывающий ее в
