– Вам придется перезаключить контракт, – после сплошной зачистки, означавшей уничтожение всех лишних свидетелей, сказал руководитель операции. Этот худощавый невысокий мужчина лет сорока, весь какой-то жесткий, неуютный, со щеточкой усов под носом, в зеленом камуфляже, поправил лихо заломленный бордовый берет и насмешливо улыбнулся.
Потом был трясущийся многоцелевой американский вертолет «Дуглас MD-900» защитного цвета. Подвал-тюрьма. Долгие переезды. Аэропорты. И шумная азиатская, лопающаяся от избыточного демографического давления, как перегретый котел, страна. Ограниченная свобода. Туши телохранителей за спиной.
Зато оборудование было получше, чем в Латинской Америке. И новые хозяева поставляли богатый экспериментальный материал. Желтый, черный. Даже белый. Это было очень важно, поскольку плоскость исследований лежала в избирательности воздействия микроорганизмов на людей с определенной генной структурой, отвечающей за расовую принадлежность.
Феникс создавал то, что, по всеобщему мнению, находилось в ведении писателей-фантастов и низкопробных журналистов, повествующих экзальтированной публике про русалок в канализации, базы инопланетян под Белым домом и земляных червяков-душителей. Генетическое оружие! Фантастика! Но Феникс знал, что если это и сказка, то из разряда тех, которым суждено стать былью.
Пришла пора опять менять хозяев. Сам этот факт нисколько не смущал Феникса, чувство долга не прижилось в его рациональной натуре. Жалко было лишь лабораторию и экспериментальные образцы. Многое придется опять начинать сначала. Ну что ж, хозяев не выбирают. Новая страница в лабораторном журнале его судьбы открыта.
Тип в светлом костюме, сидящий рядом на заднем сиденье «Мазды», с удовлетворением оглядев пленника, хлопнул его по впалой груди и приятным вкрадчивым голосом, на чистейшем английском, произнес:
– Феникс. Я Абделкарим. Ты шайтану служил. Теперь Аллаху послужишь. Он платит не хуже!
Господь выдумал среднерусскую равнину. Черти весь свой творческий запал потратили на африканские джунгли.
Под ногами хлюпала вода. Эх, пройтись бы сейчас по снежку в родной Тамбовской губернии. Но это только мечты… И комарье здесь какое-то особенно злое – никакие репелленты не спасают. Злая страна. Первобытная. Злые люди, злые животные и остервенелые насекомые. И Игорь Великанов тоже вынужден быть злым. Иначе оглянуться не успеешь, как голову откусят. А так хочется быть добрым и с друзьями жарить шашлычки на берегу озера в тамбовском лесу.
Он наступил на какое-то насекомое, хитиновый панцирь с хрустом вдавился в мокрую землю. Загоготали, как пациенты палаты номер шесть, дикие обезьяны, скрывавшиеся в ветках.
Обезьяний край! Их вотчина. Людям здесь не место! Люди сами становятся обезьянами. Вон целая толпа вооруженных до зубов макак послушно валит за ним следом и гордо называется диверсионная группа. Да и является таковой, судя по поставленной боевой задаче.
Великанов обернулся и прикрикнул на ходу по-французски:
– Не отставать, немощь черная! Быстрее!
Жару он переносил не хуже, чем негры. Те давно еле передвигали ноги. А у русского еще был приличный запас хода.
Вперед. Шаг за шагом. Вот мелькнула оранжевая быстрая змея и просочилась меж корней, похожих на жирных питонов. А может, это и есть питоны? Здесь все кишит жизнью. Биологи говорят, что биомассы на квадратный километр джунглей раз в пять больше, чем в любимых среднерусских лесах.
