– А голос детский!
– Никто никого не насиловал, никто никого не обижал. И девчонку не похищали, она сама пришла.
– Помогите! – снова закричала девчонка.
Вертун глянул на Шарабана, и тот, кивнув, направился в дом.
– Не нравится мне все это. – Кожников смотрел хмуро, исподлобья.
– Если что, сядем вместе… – усмехнулся Вертун. У него был компромат и на Кожникова, и на его начальника, который сейчас находился в отпуске. – А мог бы и большим начальником стать, – добавил он.
– Помогите!.. Помоги… – крик оборвался, похоже, Шарабан закрыл рот Танюше.
– Девчонку домой надо отвезти, – выдавил из себя капитан.
– Отвезем, – кивнул Вертун. – Прямо сейчас и отвезем. В целости и сохранности.
– Лучше мы сами.
– Хорошо. Но если ты, Виталик, пойдешь против меня…
– Я заберу девчонку? – мотнул головой Кожников, перебивая его.
И его подчиненный недобро глянул на Вертуна.
– Забирай. Смотри, не обижай ее. И сразу домой.
Вертун сам сходил за девчонкой. Она сидела в комнате с разбитым окном со связанными руками. Только Шарабан до такого мог додуматься.
– Ну, ты совсем!.. Развяжи! – потребовал Вертун и, глянув на Танюшу, улыбнулся:
– Сейчас домой поедешь, а завтра я тебя жду.
– Зачем? – в ожидании подвоха спросила она.
– В компьютер будешь играть. Двери моего дома открыты для тебя.
– Не знаю, – мотнула головой девчонка.
– Тебя не похищали, тебя не обижали… Или обижали?
– Нет, – немного подумав, ответила она.
– А ты меня обидишь. Если соврешь.
– Я никогда не вру.
– Ну, тогда до встречи.
Вертун проводил Танюшу до машины, даже закрыл за ней дверь. И внимательно посмотрел на Кожникова. Тот не выдержал, отвел глаза в сторону. Что-то недоброе он задумал.
– В целости и сохранности, – повторил Вертун.
– Само собой, – сказал капитан и быстро переглянулся со своими коллегами.
Не нравилась Вертуну эта ситуация, что-то мутят менты. Они ему не подчиняются, их на привязи держит только компромат. А ведь его можно и изъять, причем вместе с правообладателем и выгодоприобретателем. Задержат Вертуна, повезут в участок, а по дороге свернут в лес. И концы в воду.
– Не нравится мне все это, – сказал Шарабан, глядя вслед отъезжающему «луноходу».
– Ты кашу заварил! – зло бросил Вертун.
– Ну, я же не думал…
– А надо думать!
– Да думаю… Кожников зуб заимел. Как бы не сорвался. Таких дров наломает.
– Все может быть.
– Есть один вариант.
Шарабан провел пальцами по кадыку и прокашлялся. Он всегда так делал перед тем, как принять и озвучить важное решение. И, похоже, Вертун знал, что у него на уме. Только хватит ли ему духу идти до конца?
Шакал убегает, пока не отнимутся ноги, а волк всего лишь отступает. С тем чтобы, сделав крюк, вернуться на исходные позиции. Видимо, Вертун спутал Егора с шакалом. А как еще объяснить его глупость? Ему надо было собрать вокруг себя людей, закрыться на все замки, а потом уже от обороны думать о наступлении. А у него дверь в дом нараспашку, калитка открыта. И сам он почему-то на улице.
Егор слышал, как отъехала машина, но Вертун не торопился заходить во двор. Зато Егор прошмыгнул в дом, а если точней, то продолжил путь. От реки, через лес к забору с колючей проволокой по верху, дальше – через двор к дому. Забор он преодолел, набросив на проволоку скрученную в жгут куртку. Вертун почему-то экономил на безопасности, ни камер, ни датчиков на движение. То ли жадный, то ли фаталист. Если очень захотеть, то никакая охрана не поможет. В принципе, Егор и сам так думал, именно поэтому он уже в доме. Осталось только найти Танюху.
