А зомби здесь тихие (сборник) - страница 79

Старик тихо и вкрадчиво спросил:

– Желаете девочку, господин? Нежненькая, сладенькая…

В этот момент под аркой Гийом заметил невысокую фигурку в темном плаще. По знаку сутенера девушка распахнула плащ. Ее худое полудетское тело не изменилось с тех пор, когда Гийом видел ее в последний раз. Но узнал он ее по волосам – роскошной гриве рыжих кудрявых волос, что спадали до лопаток.

– Нет, – сказал Гийом. – Господин желает знать, где все.

– В ратуше, – ответил старик.

Он сделал замысловатый зигзаг рукой, долженствующий, видимо, указать направление к ратуше.

– С утра орут и провопят еще до вечера, покуда не охрипнут. Вам некуда торопиться, господин.

Девушка в арке призывно качнула обнаженными бедрами.

– Свежая, как утренний ветер, – добавил зоркий старик.

Гийом перевел на него насмешливый взгляд и спросил:

– А чего орут-то в ратуше?

– Санитарные проблемы, – сдержанно ответил старик.

Гийом снова посмотрел на девушку. Ее груди, маленькие, которым не суждено было сформироваться до конца, торчали подобно двум кулакам, которым невесть почему вздумалось вырасти именно здесь.

– Пальмовое масло, натровый щелок и самая капелька Кипящего Льда? – спросил Гийом.

Старик побледнел.

– Не знаю, господин, – сказал он очень медленно и так осторожно подбирая слова, словно они были хрустальными шарами, которыми он жонглировал. – Она мне такая досталась по наследству от моего отца, а ему – от его отца. Я только разбудил ее, когда… Кто знает, чем пользовались древние колдуны? Она всегда была такая.

– Не всегда, – сказал Гийом. – И ты не всегда был таким.

– Великий Шабгни, – растерянно пробормотал старик.

– Вот именно. Как тебя зовут?

– Хардин.

Гийом покачал головой:

– Великое имя.

Старик втянул голову в плечи. Гийом не сказал: «… и ты позоришь его», но окончание фразы ясно читалось в его голосе.

– Ты ведь последний некромант в Тотгендаме? – осведомился Гийом. – Вот уже десять лет, как торгуешь прелестями этой мумии. Почему ты изменил своему ремеслу?

– Шестнадцать лет, господин, – словно во сне, поправил Хардин.

В темных глазах Гийома на миг отразилось нечто, чего старик не хотел бы видеть никогда. Он шумно вздохнул.

– Даже так? Шестнадцать? – переспросил Гийом. – Так в чем же дело?

– Войди в мой дом, господин, – сказал Хардин. – Я не могу отвечать тебе на улице.

Гийом обвел пустую улицу преувеличенно внимательным взглядом. Она постепенно раскалялась под лучами не по-весеннему жаркого солнца. Девушка, ждавшая клиентов в тени арки, исчезла как серый призрак.

– Прошу тебя, великий, – добавил Хардин, последний некромант Тотгендама.

Бидон Гийома врезался прямо под колени пастору Люгнеру, и он упал.

– Куда ты прешь, идиот! – заорал пастор.

Люгнер был крайне возмущен – не оттого, что упал, а потому, что Гийом вырвал его из кучи кричащих людей, которые явно занимались (или собирались заняться) чем-то очень интересным. Гийом даже знал чем.

Они собирались перекусить.

– Да ты еще с бидоном! – Люгнер задохнулся от ярости. – Кто ты такой?

– Я крысолов, – ответил Гийом.

Он произнес эти слова негромко, но все пространство ратуши заполнилось ими. Так раскаленная капля стекла мгновенно наполняет уготованную ей форму. Люди, стоявшие ближе к Гийому, замолчали и обернулись, не заметив сами, что раздвигаются, давая путь страннику с бидоном. Одежда его, хоть и добротная, была основательно поношена. Но кожаный ремень, пересекавший грудь, был крепким, и крупные капли бирюзы украшали его. Странник не променял драгоценности на мясо или новый плащ.