Например, что и самых близких твоих друзей могут по-подлому убивать в спину. Пытаться убить! И ты, как командир отряда, лицо, облечённое властью и ответственностью, ничего не можешь с этим поделать… И никто не может, но корёжит от этого твоё сердце!
– Задержись на минутку, – попросил он, поднимая руку.
Я выпустил горячий пар из ноздрей и, не сбавляя хода, попробовал зайти на четвёртый круг. Однако тонкая рука юного графа вдруг развернула меня за поясной ремень так, что я чуть не упал! Вот уж нипочём не подозревал у задохлика такой железной хватки…
– Стоять, я сказал! И если сию же минуту не прекратишь истерику, недостойную взрослого ааргха, я тебя ещё и по щекам отхлестаю!
Эшли не повысил на меня голоса, но в самом тоне было столько кованого металла, что я предпочёл повиноваться, не доводя дело до крайностей. В голубых глазах моего нанимателя отсвечивали незнакомые доселе холодные блики смерти. Человек в подобном состоянии принимает убийство себе подобных как процесс созерцательный и количество трупов оценивает чисто математически. Идеальная машина смерти, без малейших признаков движения души…
– Слушай меня, дважды повторять не буду. Сейчас все мы должны держаться вместе. Как только убедимся, что с нашей подругой всё будет хорошо, проверяем оружие, надеваем доспехи, идём в лес и убиваем их всех. Любым способом, кому как нравится, без условий и ограничений. А когда мы закончим с ними здесь, я пойду на столицу и сожгу её…
На миг мне показалось, будто я ослышался. Но в спокойном голосе графа Эльгенхауэра-младшего было что-то такое, что не вызывало желания переспрашивать. И кстати, идея сжечь имперскую столицу в отместку за страшную рану моей Сун сразу представилась безумно заманчивой. Более того, даже единственно правильной и логичной!
Гномы, тихушечно прислушиваясь к нашему диалогу, запрыгали вокруг меня, как бородатые мячики, едва не хлопая в ладоши.
– В поход с собой бери нас обоих, новый! Столицу Империи сжечь праздник это ж какой?! А заплатишь ещё если за это – от счастья умереть не встать никому, нам особенно!
Я успокаивающе погладил их по шлемам промеж рогов, теперь осталось спросить согласия нашего лесного брата. Или уже не спрашивать, ведь с любой точки зрения нападение на столицу – чистое самоубийство по самой идее, Эландер такое любит…
Позади скрипнула дверь, мы дружно бросились к вышедшему на чистый воздух остроухому.
– Всё хорошо, – устало улыбнулся он, – твоя боевая подруга будет жить. Ей нужна хотя бы неделя покоя. Хозяин оставит её у себя под присмотром его служанки. Но если мы не хотим для них неприятностей, то лучше уйти сегодня же. Воронья пустошь примет вас как дорогих гостей…
– Туром и Нетуром, введите его в курс наших военных планов.
– Бей-руби-руби-бей! – в едином порыве выдохнули гномы, с обеих сторон тяжело похлопывая эльфа по филейным частям. Выше они недотягиваются, а может, просто давно ждали момента…
Эландер скривился так, словно наступил босой ногой на пузо три дня как сдохшего ежа, но суть боевой задачи понял и кивнул – он в команде. Я жестом остановил Эшли и прошёл в харчевню один. Если уж уходить, то действительно сейчас, заночуем где-нибудь в лесу, но мне была нужна хотя бы минутка наедине с самой уродливой наёмницей. То есть с моей любимой…
Сун лежала на боку на длинной скамье, её плечи были заботливо прикрыты плащом. В воздухе витал слабый запах горелого мяса – значит, традиционно прижгли рану. Криков мы не слышали лишь потому, что женщины лучше, чем мужчины, переносят даже такую страшную боль. Извлечённый арбалетный болт, перепачканный её кровью, мёртвой железкой валялся под столом. Рыжая Эльза порывисто шагнула мне навстречу, явно намереваясь не допустить меня к раненой, но Трувор перехватил её за подол.
