Абсолютный враг - страница 3

«Богатырская застава», в лице тёти Груни, бабы Даши и Маргариты Семёновны – желчной особы неопределённого возраста, конечно, была на своём неизменном посту – у подъезда, на лавочке, отполированной их задами до блеска.

Казалось, что годы разбиваются, как волны о гранитный утес, об эту монолитную троицу, не оставляя на них никакого следа. Кирилл, давно потерявший всех своих бабушек и дедушек, относился к соседкам, как к родным. На его задорное: «Привет, девчонки!» бабушки дружно фыркнули, а баба Даша съязвила ему вслед: «Ну и жеребец ты здоровый Кирка! Это ж надо, с двумя девками всю ночь безобразил, а утром уже, как огурчик! И морду свою бесстыжую на телевизор едет показывать!» Кирилл засмеялся и уже из окна машины, послал бабулькам воздушный поцелуй. Те опять дружно заквохтали. Эта, вечно бдящая троица, знала всё и вся про каждого жильца их дома, а к Кириллу из-за его бурной жизни, относилась с особым пристрастием. «И когда они только заметили, как я с девчонками вчера приехал? Ведь уже час ночи был?» – как всегда изумляясь бдительности бабулек, думал он, включая зажигание.

Баба Даша, всегда сидела по центру. Она, имевшая в «богатырской заставе» амплуа Ильи Муромца, по своему, даже любила его, как непутевого внука. Смотрела все его передачи, порой делая нелицеприятные, но удивительно точные замечания.

Всё ещё смеясь, он даванул на газ, и помчался на работу. На студии, как всегда, был полный дурдом. Экзальтированная и жеманная ведущая программы для женщин, Алла, не успевала «долепить» свою передачу, выходящую этим вечером. Судя по тому, как она взглянула на Кирилла, едва он показался на пороге, Алла собиралась посягнуть на его монтажное время. Она ругала весь свет, дергала и без того замученных техников, нарушая инструкцию, нервно курила, и разбрасывала по всей комнате свои кассеты и листы со сценарием. В ответ на её умоляющий взгляд, он, конечно, поворчал, но уступил полчаса, решив за это время еще раз отредактировать свой текст и выпить чашку кофе. Алла, во имя спасения своей передачи, была готова на любые жертвы, о чем весьма прозрачно намекнула Кириллу, не стесняясь присутствия посторонних. Вообще, народ на телевидении работал довольно раскованный, без комплексов, и сторонние люди, случайно попадающие в рабочие помещения телеканала, потом рассказывали про телевизионщиков самые невообразимые байки.

Кирилл не стал подниматься в свой кабинет, находящийся на восьмом этаже здания – студии и монтажные располагались на минус первом, и, сделав себе крепкий кофе, примостился в кресле, тут же в «монтажке». Он с удовольствием прихлебывал кофе, и «чистил» текст, а вокруг бурно кипела телевизионная жизнь.

Носились туда-сюда встрепанные, крикливые режиссеры. Наглые операторы, приехав со съемок, свалили кучей съемочное оборудование, прямо в «монтажной», и убежали в буфет. Вечно, слегка «под шафе», главный редактор Стас, меланхолично оглядев весь этот беспорядок, узрел Кирилла. Подойдя на дистанцию ближнего боя и уставясь на него глаз в глаз, он пророкотал сочным басом бывшего оперного певца: «Приветствую усердного жреца культа насилия и жестокости!» Кирилл, с подачи своих друзей – представителей жестких видов спорта, львиную долю своих передач посвящал каратэ, боксу, различным видам борьбы. Он и сам много лет отдал единоборствам. Поэтому, Стас, большой поклонник видов спорта близких к искусству: художественной гимнастики, фигурного катания, спортивных танцев – то в шутку, а то и всерьез критиковал Кирилла за его «мордобойные», как он говорил, пристрастия.