Абвер - страница 7

Второй эшелон 1-й танковой группы должен составить заслон против Киева, избегая при этом штурма города. Если окажется невозможным окружить сколько-нибудь значительную группировку противника западнее Буга, то следует сосредоточить силы 1-й танковой группы и направить их к Днепру юго-восточнее Киева, для окружения города. При этом следует обеспечить прочное блокирование Киева, чтобы не допустить прорыва в город каких-либо частей противника с северо-запада».

Из этих дневниковых сводок Гальдера видно, как молниеносно менялась военная обстановка на Украине и в районе Одессы, как отчаянно дрались наши отцы, деды и прадеды! Меня вместе с опер группой начальство решило перебросить в Николаев.

ПУТЬ В МОСКВУ

Из Одессы в Николаев наше подразделение выехало темным вечером. Южный теплый ветер и небо, усыпанное звездами, отодвигали реальности войны далеко за горизонт. Машины ехали с потушенными фарами. В кузове передней машины шел негромкий разговор. Настроение было минорно-лиричным, и кое-кто даже пытался негромко петь. Его не поддержали, и песня постепенно стихла. Некоторые от усталости заснули. Я тоже задремал, но очнулся от сильного толчка, от которого чуть не вылетел из машины. Спас брезентовый тент. Машина остановилась, накренившись под опасным углом. Послышалась ругань водителя. Двигавшиеся за нами машины приблизились вплотную и тоже остановились. Бойцы повыскакивали с кузова нашей машины и увидели, что левое переднее колесо въехало в огромную воронку, которая могла поглотить всю машину. Бойцы из других автомобилей помогли вытащить наш транспорт из воронки. Обнаружилось, что погнулась ось правого колеса. Несколько человек вместе с подполковником Голубевым, у которого имелся карманный фонарик, пошли вперед для осмотра дороги. Оказалось, что впереди вся дорога изрыта воронками. Голубев дал указание водителям двигаться с малой скоростью с ближним светом фар и увеличить дистанцию между машинами. По обочинам дороги шли бойцы, которые наблюдали и слушали небо, чтобы вовремя предупредить налет вражеской авиации. К рассвету мы добрались до Николаева. Голубев распределил прибывших энкаведистов по районам города для охраны стратегических объектов.

Сразу же по прибытию в Николаев меня вызвали в областное управление госбезопасности. Открыв дверь в кабинет начальника управления, я увидел пять человек, старших офицеров, в числе которых был и Голубев. Так же среди них сидел пожилой мужчина в штатском, а за отдельным столом сидела светловолосая девушка. После моего доклада первым ко мне обратился полковник и предложил рассказать подробнее об операции по высадке десанта на румынский берег Дуная. Он также попросил детально ознакомить присутствующих о результатах допросов немецких и румынских офицеров. Начав свой рассказ, я обратил внимание, что девушка быстро стенографирует мою речь. Я доложил о том, что допрашиваемые офицеры получили приказ о захвате плацдарма на советском берегу Дуная, и о том, что румынская армия должна была совершить бросок вглубь советской территории. Однако из допросов я понял, что мобилизационные мероприятия в Румынии на тот момент развивались вяло, несмотря на большое количество немецких военных советников.

Голубев попросил уточнить, какую информацию я получил от пленного немецкого офицера. Я рассказал об обстоятельствах допроса обер-лейтенанта Кунтца и о том, что от него ничего не удалось добиться, так как при попытке к бегству он был застрелен. Когда один из старших офицеров начал меня дотошно расспрашивать, как же я упустил немца, мне показалось, что это допрос. Я стал бояться, что меня начнут обвинять в том, что я своими вопросами и ненадлежащей охраной спровоцировал немца на побег, и тем самым не получилось основательно его допросить. А это саботаж, да еще и в военное время! Мои ответы стали сбивчивыми. Меня выручил человек в штатском. Он с улыбкой обратился ко мне и попросил рассказать о том, как я захватил командира парашютистов Гирю. Мне удалось овладеть собой, и я рассказал и о Гире, и о захвате диверсантов на мельнице в Арцизе.