Опустил взор на неё, желая лицезреть утреннюю Аду. На вечно угрюмом и сосредоточенном лице сейчас ни капли напряжения. Губы чуть припухлые, тень густых черных ресниц закрывает половину щёк. Красива, особенно когда такая мирная и тихая. Всегда бы так!
Прошёлся пальцем по чуть вспотевшему лбу, желая хоть немного нарушить её ангельский сон. Ада сквозь дрёму потянулась к ласке, облизала губки и сладко выдохнула. Взял прядь волос и кончиком пощекотал щёку. Девушка чуть поморщилась. Сдержал улыбку умиления. Суженая по-кошачьи потянулась, закинув на меня одну ногу, и уткнулась своей мордашкой прямо в мою нос к носу. Сглотнул, ощутив совершенно искреннее желание снова попробовать её губы на вкус. Вчера мне за это влетело, но я в конце концов у руля в этом доме, поэтому последнее слово всё равно будет за мной. Обычно не целовал баб, так как считал, что их ротики только для обслуживания моего члена, но вот этот с моим бойцом явно не котировался. Приблизился и осторожно коснулся уголка её губ. Девушка вновь шевельнулась, идя за мной, и глупое желание вдруг стало нестерпимым – прильнул к губам решительней, невольно продавая душу. Ада выдохнула, приоткрыв ротик, а я принял сие за приглашение. Проник в неё языком, жадно исследуя плоть и впитывая сладкое дыхание…
Адская боль между ног атрофировала всё. Даже не смог вскрикнуть, но инстинкт самозащиты сработал незамедлительно – сжал шею мерзавки с той же силой, с которой она сейчас сжала ладонью мои гениталии.
– Если собираешься насиловать – вперёд! Но целовать даже не вздумай, без яиц останешься, усёк?! – процедила она сквозь удушье и убрала руку с моего хозяйства.
Пленяющая тело боль ушла, оставшись мучительным эхом. Инертно отпустил паршивку, обняв то, что ниже живота и убаюкивая. Метнулся с постели подальше от членотеррористки, страдальчески пригибаясь.
– Я лишь взял плату за вчерашнее, дура! – рявкнул обиженно в ответ. – Надо была дать Бураку отыметь тебя во все щели. С женским таблеточками ты бы всё равно потом сама его оседлала.
Ада сглотнула, видимо вспомнив то, что пережила минувшей ночью, и на её милой мордашки заметил сожаление. Так-то!
– В следующий раз так и поступлю – сохраню своих людей и гениталии, – процедил я и, хромая, пошёл прочь из её покоев.
Уже за порогом комнаты выдохнул то ли от ноющей боли между ног, то ли от мучительного осознания, что мне понравилось её целовать. Нет, такую не трахают, такую любят и трахают.
Успокоив покалеченное мужское естество в штанах, привёл в порядок и себя. По плану у меня вылазка к докам. Лудо вчера оборвал телефон, требуя сегодня моего присутствия при приёме товара. Я и сам собирался лично заняться этим, так как среди прочего прибудет и сестра Михеевой, за которой обязан проследить. Спустившись в гостиную, что теперь мало напоминала вчерашний вертеп, столкнулся с тремя недовольными рожами, среди которых выделялся Тагир. Я, демонстративно, поправил кобуру на поясе брюк, словно напоминая, что всегда начеку.
– В чью честь делегация? – пробасил я, предполагая ответ на свой вопрос.
– В память о погибшем вчера коллеге, – сурово ответил Тагир, сцепив руки на груди. – Точнее сказать, о двух, и всё из-за одной и той же бабы! Хрен с Юсуфом, но Бурак! Это был наш лучший боец. Дава, он не раз спасал тебе жизнь и в идеале выполнял все задачи, даже самые тяжелые, а ты грохнул его из-за какой-то дырки?!
