Ацтек - страница 92

Я почтительно вручил ему длинную, сложенную гармошкой ленту из скрепленных между собой полосок грубой бумаги. Книгу, которой весьма гордился.

Символы были начертаны мною с величайшим старанием и раскрашены яркими, переливающимися красками, подаренными мне Чимальи. Господин наставник взял мою самодельную рукописную книжицу и стал медленно ее разворачивать.

В своей работе я запечатлел эпизод из нашей истории, относящийся к тому времени, когда мешикатль только что пришли в эту долину. Самым могущественным из всех населявших ее племен было тогда племя калхуа. Когда вождь калхуа Кошкок объявил войну народу шочимилько, он предложил новоприбывшим мешикатль участвовать в ней в качестве его союзников. Те согласились, поход увенчался победой, и калхуа стали похваляться захваченными пленниками, тогда как у мешикатль взятых в плен не оказалось вовсе. Кошкок обвинил новых союзников в трусости, но тут наши воины развязали свои мешки и высыпали перед вождем целую груду ушей, причем только левых, отрубленных у поверженных ими шочимилько. Кошкок был повергнут в изумление, а мешикатль с тех пор стяжали славу бойцов, с которыми нельзя не считаться. Думая, что мне очень хорошо удалось изобразить этот эпизод (особенно я старался передать несчетное количество левых ушей и выражение изумления на лице Кошкока), я самонадеянно ждал от учителя если не восторга, то, во всяком случае, похвалы.

Но он лишь хмурился, вновь и вновь просматривая страницы и переводя взгляд с одной стороны на другую, а потом наконец спросил:

– А в каком направлении все это следует читать? – У нас на Шалтокане принято листать страницы слева направо, – озадаченно ответил я. – То есть каждую полоску можно читать слева направо.

– Я не про то! – отрезал он. – Мы все обычно читаем слева направо. Но ведь в твоей книге отсутствуют какие-либо указания на то, что читателю следует поступать именно так.

– Какие еще указания? – растерялся я. – Предположим, тебя попросили выполнить надпись, которая должна читаться в каком-либо ином направлении. Скажем, на фризе храма или на колонне, где архитектура требует, чтобы надпись читалась справа налево или даже сверху вниз.

Подобное просто не приходило мне в голову, в чем я честно признался.

– Когда писец изображает двоих людей или богов, занятых разговором, они, естественно, должны быть обращены лицами друг к другу, – нетерпеливо продолжал учитель. – Однако всегда следует помнить общее правило: лицам большинства изображаемых фигур следует быть обращенными в том направлении, в каком читается надпись.

Я сглотнул и, кажется, довольно громко. – А ты, выходит, так и не уразумел этого элементарного, основополагающего правила? – язвительно осведомился наставник. – И у тебя хватило дерзости продемонстрировать мне свою писанину? – Он швырнул мне книгу, даже не удосужившись ее сложить. – Завтра приступишь к занятиям по письму. Учиться будешь вон в той группе.

И наставник показал на кучку учеников, собравшихся вокруг одной из беседок. Тут лицо мое моментально вытянулось, а гордость испарилась. Даже издалека было видно, что все ребята в группе вдвое меня моложе и намного меньше ростом.

Разумеется, мне казалось обидным и унизительным заниматься вместе с мелюзгой и начинать изучение таких вроде бы любимых мною предметов, как письмо и история, с самого начала. Можно подумать, что раньше меня никогда ничему не учили и сам я не прилагал стараний узнать как можно больше. Единственным отрадным известием оказалось лишь то, что, по крайней мере при изучении поэзии, не было подразделения на начинающих, познающих, познавших основы и прочих. На занятия по стихосложению приходили те, кого к этому влекло, так что в одной группе занимались и совсем дети, и люди, достигшие зрелости. Среди учеников оказались также и юный принц Ива, и его старший сводный брат – наследный принц Черный Цветок, и множество других знатных людей, включая совсем немолодых. Девушек, женщин, а также рабов я увидел там больше, чем на любых других занятиях.