Очнулся он уже в тюремной камере. Аррон не сразу понял, где он находиться. Он по решетке на маленьком окне и стальной двери вскоре понял, где он. Придя в себя, он подошел к двери и ударил по двери, но никто не ответил. Сев на кровать, он попытался вспомнить всё. И вспомнил. Сильно забилось сердце, и он вспомнил, что императрица мертва. Ему казалось, что всё это сон, и он закончиться. Аррон бил себя по лицу, кусал, но реальность осталось такой же. «ТЫ ЕЁ НЕ СПАС! ТЫ ЕЁ НЕ СПАС!» – все кричало внутри.
Так прошел день, потом второй. Он не ел и не спал. Все его мысли были только об этом. Разумеется, он винил только себя. «Почему не взял больше охраны? Почему не смог отговорить?» – спрашивал он себя. И лишь на третий день его одолела ужасная усталость, и он уснул. Спал плохо, все время снилось одно и тоже: как убийца вонзает кинжал в сердце императрицы.
Проснувшись, он ощутил зверский голод и увидел оставленную еду. Суп и немного хлеба. Он поел, совершенно не почувствовав вкуса еды, и тут появились вопросы. Он уже понял, что он в тюрьме. Но почему? Да, он не смог спасти её, но законы Гриноля не обрекали его на смертную казнь, как например, на Мантагейме, где лорд-защитник, в случае гибели объекта своей защиты приговаривался к смертной казни. И казнили его так, как погибал его господин или госпожа. Он терялся в догадках, и не смог прийти к выводу.
Так прошло еще 5 дней – ему передавали еду через окошко в двери, а он пытался спрашивать, но в ответ слышал молчание. И вот после 7 дней ожидания, дверь открылась и Аррона повели на допрос. Его вели по темному коридору, и завели в комнату. В центре стоял стул с ремнями, которыми привязывают руки. Его посадили на стул и завязали руки. Аррону не было страшно. Надо сказать, он был не из трусливых, да и боль мог терпеть спокойно. Но дальше он увидел то, что совершенно не представлял. В другой стороне комнаты открылась дверь, и вышел Бестелен. На его лице была нескрываемая улыбка, как будто бы он приветствовал Аррона у себя дома. Впрочем, тюрьма Тремендус и была его домом, ведь здесь он проводил времени больше чем где-либо. Подойдя к Аррону, он похлопал его по плечу и сказал, опережая вопросы: «Аррон, ты, верно, думаешь, почему ты здесь? И я отвечу. Понимаешь, императрица погибла весьма вовремя, так скажем. Народу в такое тяжелое время нужен пастырь. Нужна рука, способная вывести его из темноты. А она была слаба, упряма. Она не способна управлять. И я избавил её от этой тяжести».
«Что?» – воскликнул Аррон – «Это сделали вы?». Он не мог представить, что он мог так подло поступить. «О, да Аррон это я. Но все думают, что вы. Ведь свидетелей нет. Никто не знает, что вы были без сознания. Так что, боюсь, вас ожидает долгая и мучительная казнь за убийство императрицы. А еще из замка пропала леди Альма. Но мы подадим это так, как будто это ваши сообщники выкрали её. Какая ирония – собственный телохранитель убил свою госпожу. Ха-ха-ха…»
Тут пришел палач и их разговор прекратился. Он вытащил большую, горячую паклю и прислонил её к груди Аррона. Страшная боль пронзила грудь и охватила всё тело. Но, ни одного звука он не издал. Так продолжалось еще долгое время. Наконец, он стал избивать его. Тяжелые кулаки били сильно, но Аррон продолжал молчать, терпя боль. Но вот Бестелен взмахнул и рукой и палач остановился. «Уведите его» – сказал он страже – «Он еще должен дожить до суда».
