Девушка подступала, точно пантера: мягко, текуче. Очень соблазнительно. Бес расхохотался и тактично исчез.
Лера подошла к начальнику на расстояние вздоха. И пятиться тому уже было некуда.
– А кто же эти сотрудники, которые ко мне неровно дышат? – спросила она, снимая невидимую соринку с пиджака главреда.
– Д-д-да почти все. Лозовский, Алиев, Бусел, Яцко.
– Мне кажется, вы забыли еще одну фамилию.
– К-какую?
– Мейерс, – шепнула девушка, глядя начальнику прямо в глаза.
Тот чуть в обморок не падал.
– Я больше не буду секретаршей. Ни здесь, ни в другом издании. Я журналист, – твёрдо сказала Лера. – А если вы мне не верите, – она сгребла лацканы его пиджака в кулаки, – то я могу вас очень… сильно… скомпрометировать.
И она поцеловала Мейерса так, что тот на миг лишился чувств от блаженства.
Лера написала заявление. И благодаря Мейерсу её взяли журналистом на испытательный срок в модный журнал «$тиль». Однако девушка там не задержалась. Мирон Александрович ухаживал красиво и со всем пылом зрелого холостяка, стремящегося запрыгнуть в последний вагон брачного поезда. Они поженились, и уже через год Валерия Мейерс осчастливила мужа двойней.
Несмотря на то, что главред «Гранда» сделал всё честь по чести, завистливые языки (в частности, Лозовский, Алиев, Бусел и Яцко, которых Мейерс уже давненько не приглашал в гости) всё равно мололи одно и то же:
– Ишь какую молодую заманил. Небось, на деньги позарилась. Главное, чтобы справился, в его-то годы. Правду говорят: седина в бороду – бес в ребро.
Астрономические объекты
Маледетте, чертовски умной и дьявольски красивой, не везло в личной жизни. Бесы, для которых уважительное отношение к женщине было нормой, а семья – точкой назначения, боялись даже подступиться. Они думали: «Ну куда мне со свиным рылом да в калачный ряд?» И получалось, что достойные кавалеры молча вздыхали, а к ногам Маледетты подкатывались только самые гнилые и противные фрукты.
В её биографии оставили выжженный след альфонсы, бабники, аферисты, эгоцентристы, солдафоны, собственники, натуральные упыри (среди смертных их называют абьюзерами) и много кто ещё. Был даже один нормальный, но бесовка не смогла примириться с его вынужденной переквалификацией в соблазнителя.
Несмотря на обилие опыта разной степени горечи, Маледетта не умела распознать неподходящих ухажёров, влюблялась беззаветно, а потом плакала и кусала локти. И сейчас она чувствовала, что её локтям в очередной раз достанется.
Детта никому не говорила об этом тревожном ощущении, но подруга на то и подруга, чтобы видеть на пять ходов вперёд.
– Ну что, расскажи про нового начальника, – потребовала Лучертола, цокая алыми когтями по фарфоровой чашечке. – Симпатичный, я во время его речи так и растаяла.
Подруги сидели в уютном кафе. Стон грешных душ на вертелах, лавовая подсветка, лучший кофе со ртутью во всём втором круге, пышки прямиком из земного Питера. По залу летают бесенята в тогах с розовыми сердечками, целятся в посетителей из арбалетиков, заряженных стрелами-присосками.
– Дохлый номер, – дёрнула плечом Маледетта. – Ничего не видит вокруг, кроме своих проектов.
– Разве можно не замечать такую роскошную секретаршу? – возмутилась Лучертола и бросила в рот горсть базальта в карамели. – Ни за что не поверю.
– Замечает только по работе, – вздохнула Маледетта. – Называет Детточкой. Но в глаза ни разу не посмотрел. Когда не строит светлое будущее, то фигурки раскрашивает. И всё.
