Население тюрем – особый круг ада.
Особенная романтика пропащих душ,
Здесь широк путь вниз – через очевидную боль, и горе,
И несчастье.
Путь почти монашеский – против течения света.
Именно в этой демонстративной очевидности
Этого ада
Человечество часто видит особую романтику.
Оно считает этот ад утрированным примером нашего собственного внутреннего ада.
Горе падения в эту пропасть,
В которую мы все падаем
И без этих тюрем, —
Пусть чуть медленнее.
Здесь оно так показательно и нарочито,
Падение это так стремительно здесь, что
Похоже на полёт.
Войти в эту воду и выйти из неё светлым, не будучи
Смытым и увлечённым потоком горя,
Может лишь малое количество людей.
Слабые же смываются этим потоком —
И им уже не спастись, не выбраться из него
До нового перерождения.
А некоторые сильные сами специально прыгают в этот
Поток – на спор,
Вместо того чтобы идти к свету,
Не понимая сути этого ада,
Не понимая сути этой жизни,
В поисках этой романтики,
В желании проверить себя.
И если хватает сил – то они из него выходят
На берег,
Промокшие до нитки
И постаревшие.
