В кухне воцарилось неловкое молчание.
Первым его нарушил Кирилл Петрович:
– А я мороженое любил, сливочное, за пятнадцать копеек!
– Газировку с сиропом, – прижмурился Леха, вспоминая трехкопеечное удовольствие.
– Молочный коктейль за одиннадцать копеек, – подхватил эстафету воспоминаний, Павлуша.
– Морковный салат в две копейки, – облизнулся Адам.
– А ты кто такой? – взглянул на него в упор, Вовчик. – Почему не знаю, как зовут тебя, мил человек?
– Адам, – и поспешно добавил, – Адам Бесподобный…
Вечером, Адам Бесподобный отвел трех дачниц в свои заповедные места.
Вера села рядом с Зоей на импровизированную скамейку в виде обструганного бревнышка.
Адам пошуровал в костре, переворачивая черные катышки картошки, уже запеченную, выкатывая палкой подружкам.
– Угощайтесь! – щедро разрешил он и посмотрел на худенькую Неву.
Лицо ее выражало печальную задумчивость.
Адам перевел взгляд на Веру Павловну, удивляясь тому нежному состраданию, с которым она, нет-нет, да и взглядывала на него. Такие женщины, как правило, наивны и просты, готовы любить ущербных алкоголиков, терпя от них побои и унижения, готовы оправдать противоправные, уголовные действия своих благоверных, любыми способами заботиться и лелеять обидчиков.
Адам вспомнил однажды виденную им очередь в тюрьму, когда тиская в руках узелки с передачками, жены зеков тихонько шушукаются о мужьях и проливают слезы умиления над ответными письмами, где мало слов о любви, но много требований курева и продуктов. Впрочем, бывают и исключения из правил, поправил сам себя Адам.
Зоя Михайловна, несмотря на морщинки, сосредоточившиеся по большей части вокруг глаз – признак того, что она любила смеяться, тронула сердце Адама некоей мудростью. Она заинтриговала его изучающим взглядом.
Адам обвернул руку полотенцем, чтобы вытащить с краю костра вскипевший чайник.
– Ой, девочки! – восторженно пропищала Вера, отхлебнув крепкого сладкого чая, и потянула носом. – Пахнет травами!
Выразительно посмотрела на Адама.
Все засмеялись, вспоминая утренние опыты с запахами.
Адам перечислил:
– В чае мята, листья смородины, немного брусники.
Горящая ветка громко хрустнула и осела в костре.
– Бог в помощь!
Адам прищурился, стараясь разглядеть гостя сквозь языки пламени:
– С кем имею честь? – спросил он.
– Разрешите представиться, – стащил с головы пыльную кепку, человек, – заблудившийся прохожий!
– Кто заблудившийся прохожий? – встрепенулась Зоя Михайловна. – Вы?
– Я! – грустно вздохнул человек и робко присел на корточки возле костра.
Адам налил ему чаю в свою кружку и выгреб для него парочку запекшихся в костре картофелин.
Человек, безмолвно поблагодарил и принялся, жадно есть.
– Вы голодный? – всплеснула руками Зоя.
– Девочки, надо же накормить человека, – потрясенно наблюдая, как прохожий не ест, но заглатывает горячую картошку вместе с кожурой, произнесла Вера Павловна.
– Идемте к нам, на дачу, мы вас накормим! – решительно поднялась с пня обструганного неведомым плотником в виде стула, Нева Никитишна.
Адаму было велено затушить костер, что он и сделал, торопливо вылив весь чайник, сбегав к речке, что суетилась, прыгая прозрачными струями с камушка на камушек, рядом с шипящим, недовольным костром.
– Дайте, я вас осмотрю! – подступила Нева к заблудившемуся прохожему, когда они вошли в дачный домик трех подруг.
Мужчина отвел взгляд и позволил стянуть с себя грязную рубашку.
