Яхта, покинув порт Гамбурга, руслом Эльбы выступила к ее устью. Целью был выход в Северное море. Навстречу изящно очерченному лакированному корпусу шли сухогрузы, уставленные железными контейнерами выше судовых рубок. Плыли громадные танкеры. Традиции Ганзы и большой межконтинентальной морской торговли эпохи колониализма в Гамбурге живы как нигде в Северной Европе, и рожденная в Баварии Анна с удовольствием вкушала романтичный дух морских ворот Германии.
Оснащенная парусом и мачтой яхта была невелика, а линии ее были совершенны. Шла яхта на моторе. Каюта вмещала два спальных места и стол. Доктор Майер объяснил Анне, как распознать фарватер, как управлять судном с помощью большого руля, похожего, по мнению Анны, на колесо телеги с фермы ее дедушки. И Анна уверенно вела яхту, внимательно сверяясь с картой и буями. Доктор Майер на газовой плите готовил утку с яблоками. Речь о ней шла с осени, и оба мечтали об утке, как о вожделенном лакомстве.
На закате солнца яхта встала на рейд, бросив якорь в ста метрах от песчаных отмелей Северного моря. Обрамленная печеными картофелинами утка на широком расписном блюде украсила центр стола, полного фруктов и сладостей. В потолок каюты оглушительно выстрелила пробка шампанского, знаменуя начало ужина.
Как обычно, утка была необыкновенно вкусной, но мяса в ней едва хватило, чтобы распробовать. Шипя в бокалах, пенилось шампанское. Палуба была полна чаек, ожидавших своей порции долгожданного торжества.
К обсуждению намеченной темы приступили издалека.
– Какое красивое слово «аллели», – Анна коснулась бокалом губ, заглядывая в его донышко. – Что оно означает?
– Аллели – это разные формы одного гена, расположенные в одинаковых участках – локусах одинаковых хромосом. Аллели определяют альтернативные варианты развития одного и того же признака.
– Вы специалист по высокопроизводительному секвенированию, – Анна повернула голову вправо, смотря при этом прямо. – И мою митохондриальную ДНК вы определили гаплогруппой R.
– Да, – доктор Майер с сожалением посмотрел на то немногое, что осталось от утки. – Чайкам, впрочем, кое-что достанется. А секвенирование нового поколения полногеномное. Секвенатор автоматически параллельно определяет миллионы последовательностей, представляя весь геном.
– Значит, моя праматерь R – дочь европейской Евы N, – Анна, помолчав, добавила: – Однако о голове. У младенца она составляет четверть от длины тела.
– С годами превращаясь в одну восьмую, – усмешка исказила канонически выверенные мужские черты лица. – Мужая, человек глупеет.
– В генетике я еще весьма нетверда, – пожимая плечами, Анна склонила голову набок, складывая на груди ладони. – Насколько я понимаю, клетки человека в разных частях тела копируют с ДНК белки из разных участков ДНК и человек отстраивается во всем своем разнообразии, от нейронов мозга до пальцев ног.
Доктор Майер, тряхнув головой, рукой коснулся нежного подбородка Анны.
– Твое лицо природа создала для того, чтобы художники рисовали с него фей, – палец коснулся надбровной дуги. – Верхнее веко, оно как выпавший ночью снег, радужная оболочка глаз и зрачок незримой цепью приковывают внимание, розовая склера и нижнее веко, наружный угол глаза – и все это залито влагой. И в этой красоте заключена красота младенца.
– А вы поэт, – красная кайма чувственных губ Анны, торжествуя, расплылась в счастливой улыбке.
