Пехоты во дворе нет. Видимо, бойцы Лабсетэк учли опыт товарищей и, разумно решив не атаковать странных беглецов, отсиживались под прикрытием брони.
Нейля добежала до забора и – сильным прыжком – долетела до верха… Почти долетела, не хватило нескольких сантиметров! Она заскользила вниз по забору, но вцепилась в него, остановив спуск. Потом попробовал сделать скачок вверх, как кошка по стволу дерева, но дрон облетел её спереди и выстрелил в лицо. Нейля разжала пальцы и упала в грязный снег.
Я бросился на помощь, но Марьям приказала:
«Стой неподвижно».
– То есть?
«Прекрати движение и подними руки вверх. Не так вверх, а раскрытыми ладонями вверх».
– Но…
«Дискуссия – нерелевантна».
Я покорно выполнил требование, с грустью глядя на то, как дрон заходил над Нейлёй для повторной атаки. Но вместо выстрелов он выпустил шарики с липучкой. Второй дрон оставил меня и присоединился к коллеге. С удвоенными усилиями заплевали липучкой барахтающееся в снегу тело. Третий дрон не вступал в бой, охраняя броневики.
Липкая масса беспорядочно окутала Нейлю, лишая возможности двигаться. А я, как дурак, стоял и смотрел, подняв руки, будто собрался начать египетский танец.
– Марьям, список того, что ты должна мне объяснить растёт, как сложные проценты. Зачем мне стоять в нелепой позе?
«Для этого».
Дроны перестали метать липучку и разлетелись в стороны, словно обиделись друг на друга. Каждый описал большой круг над двором, мигая прожекторами, а потом… оба атаковали третий дрон. Тот не стал отвечать на их выстрелы – полыхая и дымя, свалился на броневик.
Мятежные дроны снова ушли в чернеющее небо. Сделав полукруг, зашли для атаки на броневики.
Мужественные сердца корпоративных воинов Лабсетэк не выдержали. Поняв, что мы каким-то образом завладели их спецтехникой, дали по газам. Броневики развернулись: разбрызгивая грязь и снег, протаранили забор и помчались по холмам.
Подвывая двигателями, дроны унеслись за ними.
После всего этого грохота стало тихо. Я услышал гул ветра, треск горящих обломков дрона и ругань Нейли, которая пыталась разорвать застывшую липучку.
Она напоминала человека, попавшего в паутину фантастического насекомого.
#
Обычный человек не смог бы даже на миллиметр растянуть липучку, не говоря уже о том, чтобы разорвать. Мощные усилия моих оргматовых мускулов только растянули её как резину, но не высвободили Нейлю.
Я уже собрался взвалить мычащую синтезанку на плечи, когда Марьям посоветовала:
«Надо разрезать».
– Чем? Эту фигню возьмёт только молекулярный резак.
– Стабильность —
Для создания предмета «Лезвие» необходимо затратить:
НК: 256 единиц.
Оргмат: 128 единиц.
Особые параметры:
Сечение: мономолекулярное (–16% к времени до распада).
Время до распада: 6,8 секунд.
Уже ничему не удивляясь, я подтвердил создание предмета. Коннектор на левой ладони вмиг раскалился докрасна. Волна горячего воздуха подтопила снег вокруг меня.
«Держи ладонь раскрытой», – посоветовала Марьям.
Как волшебник, я протянул руку, из которой бил конус красного света. В дрожащем от жара воздухе над моей ладонью проступили контуры предмета: неровного треугольника.
Контуры быстро заполнились крошечными точками, между ними протянулись нитевидные структуры. Их стало так много, что предмет сделался непрозрачны и плотным. Свечение коннектора погасло – чёрный треугольник тяжело упал мне в ладонь.
Одна его кромка была толстой, сантиметров в пять, а вторая ужималась до неразличимой линии, которая размазывалась в воздухе. Конечно, настоящий молекулярный резак был сложнее, чем этот осколок материи, больше похожий на орудие труда древнего человека. Зато этот резак я создал «своими руками» в буквальном значении выражения.
