– Давай ебанем, – согласился Гордеев.
Друзья накатили очередную рюмку. Борис, крякнув, схватил вилкой длинную шпротину за хвост и картинно проглотил ее.
И рассказал о встрече.
– Обычная история. Ничего нового эти гондоны не придумали, – выслушав друга, ответил Глеб.
– В смысле?
– История простая, как рубль золотом. Есть участок земли, где уже начато строительство дома. Вырыт котлован, вбиты сваи, выложен фундамент и даже построен первый этаж. Потом продаются квартиры. Причем одна квартира может быть продана несколько раз. Чаще всего квартиры продаются через прикормленную риелторскую контору типа какой-нибудь «Сукин и сын». Затем деньги переводятся через фиктивные фирмы-однодневки или через какой-нибудь благотворительный фонд в офшор. И – всё. Ищи ветра в поле, – улыбнулся Глеб.
И заиграл:
– Широ-ка страна моя родна-я, много в не-ей лесов, полей и рек. Я друго-й та-кой страны не зна-ю, где так вольно ды-шит чело-век!
– И что? Никак? – спросил мало что понимающий Борис.
– Может, найдешь потом. Когда-нибудь. На Кипре, например, или на Мальте.
– Понятно.
– А далее фирма-застройщик объявляется банкротом, стройка – долгостроем, а обманутые дольщики – бомжами: ни квартиры, ни денег. А это испорченные судьбы, покалеченные жизни, отчаяние и безысходность, – невесело подытожил Глеб.
– Н-да.
– Эти фирмы работают по принципу: увидел прибыль – хватай быстрей, а дальше хоть трава не расти. Их задача – отжать бабло, и больше ничего. Это как болезнь. Причем хреновая болезнь, заразная, с осложнениями. Типа аденомы простаты. Понял?
Борисо-Глебские друзья помолчали немного, думая каждый о своем.
– Да не заморачивайся ты так, Бариста, – нарушил молчание Глеб. – Ладно, давай наведем резкость, что ли, сколько можно всухомятку сидеть, – закончив монолог, он указал на бутылку с ТРН. – Кто ве-сел, тот сме-ется, кто хочет, тот добьет-ся, кто ищет, тот всегда най-дет!
– Понял, – Гордеев наполнил рюмки.
– Значит, благотворительный фонд, говоришь? – снова задумался он спустя какое-то время. Водка не шла в горло. – А что это такое?
– Благотворительный фонд – это сборище зажравшихся уродов, которые отмывают бабки. Они делают вид, что помогают больным детям, инвалидам и старикам, причем якобы делают это по всей России. Рассказывают так, аж слеза прошибает, мать вашу. Собрались в этих фондах продажные депутаты, олигархи разные. Короче, бывшие бандиты. Или те, кто не успел стать бандитом в 90-е годы и очень хочет разбогатеть сейчас.
– Понял.
– Но по документам у них все чисто. Не подкопаешься.
– А мы-то кто? Вроде тоже как на деньгах сидим. Пусть и в небольшом банке.
– Если хочешь, мы посредники между добром и злом. Между богатством и нищетой. Между честностью и ложью. И от нас зависит, будут ли эти сволочи жить припеваючи или не будут. Эту страну погубит коррупция. Запомни это.
– А почему эти строители к нам обратились? Мы ведь в основном с физическими лицами работаем, с ипотекой, с автомагазинами договоры у нас.
– Значит, из больших банков им никто кредит не дал.
– А если и мы не дадим?
– В другой банк обратятся, в третий, в четвертый… Взятку предложат большую. Кто-нибудь да и возьмет. Все зависит от суммы. Тебе, наверное, тоже предлагали?
– Предлагали. Точнее, намекали.
– Вот видишь. С почином тебя, Борисыч. Вперед!
Друзья выпили. Сентябов томно заиграл и тихо запел утёсовскую:
– Как много де-вушек хоро-ших, как мно-го ла-ско-вых и-мен. Не заморачивайся. За ними кто-то стоит. Серьезный. Но это уже политика, а политика честной не бывает. Я политики в Афгане, в ограниченном контингенте, во как наглотался, на всю жизнь хватило, – Глеб провел рукой по горлу. – Не будем о грустном. Хорошо сидим, Гордей, держи нос бодрей!
