– Вы видите это?! – взвизгнула я, вскакивая с места.
– Вижу.
Не было времени анализировать этот неожиданный ответ. Я панически переводила взгляд с девочки на Александра и обратно. Он сидел с лицом Будды, но совершенно точно видел мою галлюцинацию, и его не смущало, что сейчас это чудовище бросится на меня и – что там она сделать может? Да хоть бешенством заразит, я не знаю!
Девочке потребовалось секунд пять, чтобы пересечь пляж и оказаться на расстоянии вытянутой руки от меня. И тогда с соседнего лежака раздался тихий голос, почти шёпот:
– Surt d'aquí2.
Я ничего не поняла, но переспросить бы не успела: моргнула – и чудовище исчезло. Она не растворилась в клубах дыма, её просто больше не было, как будто не было никогда.
А Александр всё так же сидел в той же самой позе, смотрел задумчиво на пустое место. Я наконец выдохнула, отчаянно пнула замёрзшей ногой лежак и тихо заскулила от боли. Да какого чёрта, сколько можно?
– Хорошо, – медленно сказал Александр. – Шутки в сторону. Садитесь.
***
– Если задуматься, представляете, как много у людей суеверий? – спросил он, вертя в руках пустой кофейный стаканчик. – Человечество так стремительно развивается, кругом сплошные атеисты, но нет на свете такого человека, который хоть раз не поддался бы какому-нибудь дурацкому страху иррациональности. Люди борются с чёрными кошками и рассыпанной солью, даже с рыжими детьми. А мне особенно нравятся суеверия из Японии.
– Например?
– Там, например, считается, что нельзя спать головой на север, а то умрёшь. И ногти ночью стричь нельзя, а то умрёшь. И ещё, если икать будешь больше трёх дней – тоже умрёшь, но это как раз вполне вероятно, причём сам наложишь на себя руки. Если верить японцам, что бы ты ни делал – неминуемо умрёшь, и это, в общем-то, конечно, правда. Некоторые утверждения действительно имеют смысл. Например, духи вполне могут разгневаться, если вы станете фотографировать на японском кладбище.
– Давно мечтаю съездить в Японию, а фотосессия на кладбище – достойная цель поездки, – с энтузиазмом кивнула я. – Что мне сделают эти разгневанные духи?
– Я бы не проверял. С духами никогда не знаешь, насколько отчаянный попадётся.
– Понятно, – кивнула я. – Вы продолжаете шутить, а я продолжаю просить говорить со мной серьёзно.
– Я абсолютно серьёзен. Думаете теперь, что это я не в своём уме?
– Ну вы только начали, мне нужно больше информации для принятия решения.
– Суеверия суевериями, – продолжил он, – а есть те, кому суеверия очень помогают. Самым разным тварям, которые когда-то примерещились людям, обрели своё подобие сознания, а потом стали кормиться людской верой и страхом. У всего есть начало – и начало страха примерно там же, где начало веры.
– Вы как-то очень сложно завернули: суеверия, духи, страхи. При чём тут я?
– Мне нравится, что вы всё ещё слушаете – думал, опять начнёте ругаться.
– Продолжайте, – вздохнула я.
– Многие из тех существ, которых люди навыдумывали, живут теперь, подъедая просыпанную соль, стук по дереву и чёрных кошек. И пока они обитают где-то там, – он неопределённо махнул рукой, – им больше ничего и не надо. Но если они чуют запах или свет ярче и приятнее привычного, то тянутся за ним, как подсолнухи. Сейчас для них вы выглядите как настоящее солнце.
– Я выгляжу как очень уставшая и злая женщина, – доверительно поведала я. – Вообще не понимаю, к чему вы клоните с этими вашими метафорами.
