Вот такая разношерстная компашка проживала в летние месяцы на даче, собиралась на террасе по выходным во время совместного принятия пищи, играя в дружный клан любящих друг друга родственников. На самом деле в воздухе парили едкие запахи неприязни, чувствовалось всеобщее лицемерие и виделись наигранность вежливости и всеобщее притворство. Евгения и Касьян терпеть не могли Мэри за ее богатство и предприимчивость, ненавидели Богдана, считая его неподходящей парой для Екатерины, довольно прохладно относились к Наташиному Гене, преподнося его окружающим как сноба и сибарита. Марина Леонидовна, в свою очередь, никак не могла понять, как Евгения, будучи министерской женой, осталась ни с чем после смерти мужа, приписывала ей недальновидность и скудость ума. Касьяна она тоже невзлюбила – за то, что тот не разрешал ей ругаться матом в своем присутствии и, как она считала, неблагоприятно влиял на Евгению. Наталья с Екатериной тоже частенько ссорились по разным поводам. Старшая сестра еще с детства ревновала младшенькую к отцу и матери. Катюша была красавицей и всеобщей любимицей, поэтому ее успехи тяжело воспринимались Наташей, и, когда они стали взрослыми, сестринская любовь частенько сменялась родственной ненавистью.
Единственным цементирующим звеном в клане Тополевых был Гриша. Его любили все члены семьи: переживали, когда он болел, радовались его успехам, тащили для него из заграничных командировок одежду и игрушки. Словом, каждый старался принять участие в его воспитании. И, как часто случается в жизни, у семи нянек дитя оказалось без глазу: Григорий влюбился в свою сокурсницу и в двадцать лет сделал ей предложение. Все Тополевы дружно воспротивились этой связи – Гришу даже отправили в США, к дальнему родственнику, чтобы он забыл там свою пассию и погрузился в науку. Но он сбежал из Америки, узнав, что его избранница заболела и попала в больницу. Весной 1994 года они тайно подали заявление в ЗАГС, назначив дату бракосочетания на тридцатое июля. За две недели до торжества Гриша решил открыться матери и рассказал ей о предстоящей свадьбе.
– Мамуль! Зайди, пожалуйста, ко мне в комнату, – попросил Гриша, встретив Екатерину спускающейся со второго этажа дачи.
– Что случилось? – поинтересовалась Катя, по-матерински чувствуя беспокойство сына, не оставлявшее его в последние дни.
– Мам, мы с Оксаной подали заявление в ЗАГС… – тихо и неуверенно произнес Гриша.
– И когда у вас роспись? – не удивляясь услышанному, спросила мать.
– Через выходные, в субботу… – очень виновато ответил сын.
– А почему ты так поздно мне об этом сообщаешь? За тринадцать дней? – с досадой в голосе снова спросила Екатерина.
– Я знаю, что ты против этого брака. Вы все ненавидите Оксану! Я вообще не хотел вам говорить, но Оксана настояла, чтобы я пригласил свою семью на свадьбу. Вот поэтому так поздно и сообщаю.
– Я очень за тебя рада, Гришенька! – сдерживая эмоции, заявила Катя. – Где вы собираетесь праздновать?
– Я продаю свою машину. На эти деньги мы снимем ресторан и пригласим гостей, – видя, что мама не собирается его ругать и отговаривать, осмелев, заявил Гриша.
– И сколько дают за эти зеленые старые «жигули», которые мы с Богданом подарили тебе год назад?
– Полторы тысячи долларов!
– Не густо… Ну, смотри: если понадобится наша помощь, не стесняйся! Хоть мы все, как ты говоришь, и «ненавидим» Оксану, но любим тебя, поэтому примем ее в нашу семью, как родную.
