– Хунхузы? Мне это название незнакомо, – пожала плечами майор Белло. – Кто это вообще такие?
– Отребье, собранное из самых захолустных систем Тысячезвёздной, – ответил я. – Они кровожадные и дикие до крайности, очень опасны в своём безумстве. Наши местные корсары в сравнении с этими ребятами все сплошь – аристократы и интеллектуалы.
– Я д-дрался с ними у «Шеньду» в п-пятом году, – вставил Кузьма Кузьмич. – Мы с ханьцами провод-дили совместную операцию по зач-чистке сектора и переловили их тогда множество. Корабли у них были похожи на неуклюжие б-баржи – медленные и хорошо заметные на рад-дарах… Короче – флот дерьмовый…
– Да, они называют свои корабли – джонками, – добавил я.
– А в-вот в б-ближнем бою д-дерутся отчаянно, как в п-последний раз, – продолжал Кузьма Кузьмич, – уп-пёртые…
– Обожаю таких врагов, – потёрла руки Наэма, – это значит, что не убегут и будут сражаться до конца. До своего конца, разумеется…
– Точно, – кивнул Дорохов, – п-пока не п-пустишь хунхузу п-пулю между глаз – он не перестанет лезть на тебя. Как нежить, прут впер-рёд, не обращая внимания на заг-градительный ог–гонь.
– Мне интересна причина такого их необычного поведения, – заинтересовался профессор Гинце. – Они что, совсем не чувствуют боли? Чем это достигается, какими-то медицинскими препаратами?
– Не знаю, я не разбир-рался, – пожал плечами Дорохов, – просто, к-крошил им черепа, и всё…
Я же, в отличие от полковника, хорошо знал причину невероятной живучести этих людей в ближнем бою. Дело в том, что у ханьских пиратов исторически сложилась традиция, как бы это сказать, протезировать себя. Этот странный обычай изначально был обусловлен их технической отсталостью. На кораблях хунхузов никогда не было современных и сложных в эксплуатации медицинских модулей. С пиратом, получившим ранение в бою, поступали просто, несчастному заменяли его оторванные конечности и повреждённые органы на искусственные. Подобные хирургические операции были обычной практикой во всей Тысячезвёздной Империи. Очень странные эти ханьцы…
Таким образом, через пару-другую десятков абордажей и ближних боёв, воин-хунхуз внешне превращался в настоящего киборга, которого действительно сложно было остановить стрелковым оружием.
Со временем в их субкультуре стало нормой, когда молодые люди, вступая в пиратские банды, уже изначально заменяли себе части тела на искусственные в знак приверженности разбойничьему делу и верности сообществу. Именно клан отныне становился им семьёй, а его главы – учителями и непререкаемыми лидерами. Каждый такой клан имел тотем – отличительный знак, который воины в виде скрытых татуировок носили на своём теле.
Многочисленные банды хунхузов, собранные из чертовски живучих и не знающих страха головорезов, всегда были большой проблемой для Тысячезвёздной Империи, в звёздных системах которой они и обитали. Редко когда эти ребята появлялись в секторах других государств, предпочитая грабить и убивать собственных соплеменников. Изредка их джонки, конечно, заходили в другие сектора пространства, в том числе и в российский, но с ними очень быстро расправлялись, либо военные, либо местные корсары.
Таких диких пришельцев наши джентльмены удачи ненавидели даже больше, чем казаков – своих главных и непримиримых врагов. К тому же ханьские пираты были на редкость недоговороспособными и абсолютно не шли ни на какой контакт. Зная, что их так отчаянно «не любят» в других секторах, хунхузы старались не отходить далеко от своих национальных территорий.
