Внезапное появление 12-й дивизии и молниеносный разгром целой эскадры посеяли сумятицу и панику в рядах союзников. Командиры кораблей Джонса растерялись, не зная, как реагировать на стремительно меняющуюся ситуацию. Сам вице-адмирал, застигнутый врасплох дерзкой контратакой Доминики, погрузился в мрачное молчание, лихорадочно просчитывая варианты.
А тем временем линкоры и крейсеры 12-й «линейной», разделавшись с первой вражеской дивизией и потеряв при этом лишь несколько вымпелов, стремительно смыкали строй с главными силами Дессе. Корабли перестраивались на ходу с филигранной точностью, повинуясь командам опытных капитанов. Доминика, следуя указаниям Павла Петровича, вывела свою эскадру на указанные координаты, сходу перестроив её в, нацеленный в самое сердце вражеского флота, атакующий «конус».
Как только перегруппировка флота Дессе была завершена, его корабли пошли в наступление, не давая прийти в себя подразделениям Илайи. В кромешной тьме космоса вспыхнула новая вспышка ожесточённой схватки. Удар нескольких «клиньев» Павла Петровича Дессе оказался настолько сокрушительным по своей силе и напору, что строй кораблей Джонса дрогнул и прорвался сразу в нескольких местах. Казалось, само пространство содрогнулось от чудовищной энергии, выплеснутой в этом титаническом столкновении. В образовавшиеся бреши, словно стаи хищников, почуявших запах крови, уже врывались крейсера и линкоры все той же беспощадной и дерзкой Доминики Кантор.
Флагман Доминики в окружении верных кораблей 12-й дивизии, безжалостно врубался в самую гущу вражеских порядков. Орудия линкора методично вели убийственный огонь, каждым залпом или таранной атакой вырывая из строя очередной корабль противника.
Илайя Джонс, наблюдая за стремительным крахом своих надежд, стиснул зубы в бессильной ярости. Его флот таял на глазах. Один за другим гасли на тактических экранах значки кораблей, поглощённые безжалостной круговертью сражения. Вице-адмирал понимал: ещё немного – и наступит тот страшный миг, когда количество потерь перейдёт в неотвратимость поражения. И тогда не останется ничего, кроме позора плена или смерти.
Но Джонс не желал напрасно жертвовать жизнями своих людей. В памяти вице-адмирала ещё были свежи горькие воспоминания о недавнем столкновении с контр-адмиралом Зубовым и его легендарной Гвардейской Эскадрой. Сейчас, против объединённых сил Дессе и Доминики, даже призрачных шансов на успех не было. Скрипнув зубами, Илайя отдал приказ своим подразделениям начать организованный отход из сектора битвы. Это был единственный шанс сохранить боеспособность остатков флота и переломить ход войны в дальнейшем.
Флот Илайи Джонса, непрерывно огрызаясь ответным огнём, стал отступать, теряя на каждой тысяче километров по несколько боевых вымпелов. Но, несмотря на все усилия Дессе и рвение Доминики, полного разгрома авангарда союзного флота не произошло. Дивизии Павла Петровича, измотанные долгим сражением и многочисленными повреждениями, уже не могли поддерживать прежний темп наступления.
Спустя некоторое время, отмеченное серией яростных, но скоротечных стычек, сражение затихло само собой, словно выдохшийся в приступе ярости зверь. Противоборствующие эскадры разошлись на безопасное расстояние. На пространстве меж ними остались лишь медленно остывающие обломки кораблей да мерцающие всполохи догорающего топлива. Командующие заняли выжидательную позицию, стараясь восстановить подбитые корабли и придать строю хоть какое-то подобие порядка…
