Словно почувствовав её сомнения, Дессе отступил на шаг, возвращая разговору официальный тон:
– Вице-адмирал Кантор, я полностью поддерживаю ваши решения относительно командного состава дивизии. Я лишь прошу вас не забывать, что Северный космический флот – это не просто боевые единицы, а люди. И доверие этих людей – ваш главный ресурс как командира.
– Я понимаю, господин адмирал, – ответила Доминика, также возвращаясь к формальностям. – И я оправдаю ваше доверие.
Дессе кивнул и взял со стола планшет:
– В таком случае, перейдем к оперативным вопросам. Появились обновленные данные о составе флота Грауса и предполагаемом времени его прибытия.
Следующие полчаса они обсуждали детали предстоящей операции, анализировали возможные тактические решения противника, корректировали позиции дивизий. Разговор вернулся в безопасное русло профессиональных тем, но что-то изменилось в атмосфере между ними. Невидимая стена, выросшая за годы отчуждения, стала чуть тоньше.
Когда совещание завершилось, и Доминика направилась к выходу, Дессе окликнул её:
– Доминика, – она обернулась, и он продолжил: – Когда всё это закончится… когда мы разберемся с Граусом и восстановим порядок в Империи… возможно, нам стоит вернуться к разговору. О нас.
Девушка замерла на пороге. Её лицо оставалось бесстрастным, но в глазах мелькнуло что-то, похожее на надежду.
– Возможно, Павел Петрович, – ответила она. – Если мы доживем до этого момента.
С этими словами она отдала честь и покинула каюту, унося с собой смешанные чувства – решимость доказать свою состоятельность как командира, благодарность за поддержку Дессе и зарождающуюся надежду на то, что после всех войн и потерь, после всей боли и предательств, у неё все еще может быть будущее. И, возможно, это будущее снова будет связано с человеком, который всегда возвращался за ней, даже когда казалось, что надежды нет.
Она направилась к шаттлу, чтобы вернуться на «Звезду Эгера»…
Бронированные двери ангарного комплекса Кронштадта с тихим шипением разошлись, пропуская бригадного адмирала Николая Станиславовича Лисовского. Металлические створы толщиной в два человеческих роста, способные выдержать прямое попадание крейсерского орудия, плавно ушли в стены, словно приветствуя старшего офицера. Огромное пространство внутреннего дока, в обычное время полное технического персонала и грузовых механизмов, сегодня было необычно пустынным и тихим. Гулкое эхо шагов Лисовского отражалось от высоких сводов ангара, создавая иллюзию присутствия невидимой свиты.
Вернее, не совсем пустынным – в центре главного погрузочного терминала, словно драгоценности какого-то космического великана, высились массивные контейнеры из сверхпрочного сплава. Сто тридцать металлических коробов, каждый размером с небольшой жилой модуль, покоились на гравитационных платформах, готовые к погрузке на транспорты. Тусклое освещение ангара отражалось от полированных поверхностей, создавая вокруг контейнеров слабое сияние, будто они обладали собственной внутренней энергией.
Имперская казна. Миллионы бриллиантовых, рубиновых и изумрудных империалов, основа экономики Российской Империи и ключ к власти над ней.
Лисовский на мгновение замер, осознавая масштаб ответственности, возложенной на его плечи. Он провел пальцами по орденской планке на левой стороне кителя – нервный жест, от которого не мог избавиться с кадетских времен. Эвакуация таких ценностей – задача, которую в мирное время доверили бы не меньше чем дивизии. Но сейчас, когда космофлот готовился к сражению с превосходящими силами Грауса, в распоряжении Лисовского было всего четыре корабля. Четыре вымпела против всех возможных угроз.
