Адмирал Колчак и суд истории - страница 75

«Комедия восстановления единоличной самодержавной власти» Верховного правителя

Юридически установленные факты, выяснившиеся в ходе судебного разбирательства, об обстоятельствах прихода к власти вице-адмирала Колчака имеются исключительно в «Следственном деле по обвинению Колчака Александра Васильевича и других». Судебное разбирательство на Атаманском хуторе в мае 1920 г.[385] подробно останавливалось на приходе к власти Колчака в ноябре 1918 г., при этом попутно разбирались биографические факты из жизни адмирала с их юридической оценкой.

Из показаний подсудимых товарища министра снабжения И.А. Молодых[386] и министра юстиции колчаковского правительства А.П. Морозова[387] выяснилось, что назначение Колчака военным министром состоялось вне общего порядка, предусматривавшего обязательное предварительное соглашение между Временным Сибирским правительством и Директорией. А.Г. Гойхбарг намеренно исказил некоторые факты. В частности, он утверждал, что на открытом заседании 19 ноября 1918 г. Верховный правитель и министр юстиции С.С. Старынкевич[388] совместно заявили о визите к ним накануне полковника В.И. Волкова[389] и войсковых старшин А.В. Катанаева[390] и И.Н. Красильникова с тем, чтобы сообщить о своем решении арестовать некоторых членов Директории «во имя любви к родине»[391].

В качестве доказательства того, что атамановщина явилась главным инициатором выдвижения Колчака, Гойхбарг опросил бывшего военного министра и командующего Сибирской армией генерала А.Ф. Матковского об обстоятельствах суда по делу об аресте членов Уфимской директории: Н.Д. Авксентьева[392], В.М. Зензинова[393], А.А. Аргунова[394] и Е.Ф. Роговского[395]. Генерал заявил, что суд не нашел состава преступления по двум причинам. Первая – отсутствие на суде подсудимых, и вторая – арест членов Директории не означал уничтожения директорского правления, т. к. после освобождения они остались в составе правительства. Тогда А.Г. Гойхбарг переключился на выяснение обстоятельств ареста и суда над Волковым, Катанаевым и Красильниковым, которые этих членов Директории и арестовывали. Несмотря на все попытки, обвинителю не удалось получить ни от свидетелей, ни от подсудимых отрицательных оценок личности Верховного правителя и его действий в ноябре 1918 г.

Например, министр труда Л.И. Шумиловский[396] говорил: «Я считал, что адмирал Колчак, как сильная личность, сможет сдержать военную среду и предохранить государство от тех потрясений, которые неизбежно грозили справа. Эти мотивы популярности в демократических странах Америки и Англии, умение поставить себя в военной среде, подтвержденные его положением в Черноморском флоте, и заставили меня подать за него голос. Я видел в нем гарантию, что те страшные события, которые происходили перед этим и которые только что произошли, не повторятся»[397].

В ответ на эту характеристику Александр Григорьевич повторил один из выводов из составленного им «Заключения по делу самозваного и мятежного правительства» о «продажности» адмирала интересам Америки и Англии. Последующая реплика Шумиловского, расценившего «оборонческую войну» Колчака против экономической и политической гегемонии Германии «поступком патриота» и «безукоризненно честного человека», была использована Гойхбаргом для дискредитации имени Верховного правителя, обвиняя того в «самовольном оставлении Черноморского флота».