Наша позиция метко схвачена одним из колчаковских министров в одной из книг, вышедших в Харбине… «…В то время как 5-го января Политический центр рассылал своих комиссаров по правительственным учреждениям, рабочие-коммунисты прислали свои телеги к зданию гостиницы «Модерн» и увезли оружие, разбросанное уходившими с фронта солдатами. Это было практичнее. Они организовали силу, в то время как эсеры ее теряли»[46].
Следовательно, процесс накопления вооруженных сил иркутскими большевиками был прямо связан с победами Политцентра. Следует обратить внимание на заметную разницу в распределении Ширямовым «ролей» между ними. Это позволяет утверждать, что помимо «морально-политической» роли земско-эсеро-меньшевистской оппозиции к режиму Омского правительства принадлежало также осуществление военных операций в декабрьских событиях 1919 г. и январских 1920 г. Участие же Сибирского и Иркутского губернского подпольных комитетов РКП(б), а равно их «руководство» «красным» партизанским движением носило чисто декларативный характер.
Реализация «укрепления тыловой части советской России» сводилась иркутскими большевиками к элементарной дезорганизации народно-революционной армии. Свидетель событий Г.К. Гинс писал: «Начиналось с разложения регулярных войск путем заманчивого обещания мира; затем происходило выступление, во время и после которого к солдатам присоединялись рабочие, военнопленные, красноармейцы, и к ним переходила руководящая роль»[47].
Из общего перечня причин поражения «демократической контрреволюции» выпадал не менее значимый процесс, обойденный вниманием мемуаристов и исследователей, – отторжение широкими слоями населения в конце 1919 г. предлагавшегося сибирскими кадетами «рационального» способа передачи власти земскому сибирскому собранию. При этом необходима персонифицированная корректировка анализа действий кадетов, направленных на сближение с земством и городским самоуправлением Материалы «Следственного дела по обвинению Колчака Александра Васильевича и других» содержат достаточно информации для проведения подобного исследования.
Назначенный на пост председателя Совета министров Омского правительства В.Н. Пепеляев, проигнорировав сторонников «Совета объединения несоциалистических общественных деятелей земской и городской России» (высказывавшихся против компромиссов и соглашений в «угоду социалистическим партиям» и обладавших достаточным влиянием на земство вплоть до середины декабря 1919 г., когда в Иркутске было созвано совещание всех земских деятелей, которые «как будто хотели обособиться от сторонников соглашения с большевиками»[48]), пытался заручиться поддержкой у «земствовавших» эсеров и меньшевиков.
Оговорив условиями свое назначение («восстановление дружбы с чехами, подчинение военной власти власти гражданской, расширение прав местных самоуправлений, расширение прав земского совещания и его немедленный созыв»), он получил от Верховного правителя задание сорганизовать новый кабинет министров. Для чего пригласил на переговоры представителя губернской земской управы Ходукина и эсера Колосова.
«Е.Е. Колосов и я подвергли жесточайшей критике политику правительства вообще, в частности – министра внутренних дел Пепеляева, – отмечал Ходукин, – и заявили в заключении: «Для нас Ваша программа неприемлема; мы идем своей дорогой и не остановимся ни перед чем: даже перед вооруженным восстанием. В намеченном Вами кабинете особенно для нас неприемлема фигура б[ывшего] министра внутренних дел Пепеляева, а теперешнего премьера – тем более». Пепеляев на это ответил: «Вы, гг., более чем откровенны». На этом беседа закончилась»
