– Пойми, Адора, ты ничего не знаешь о любви. – Мурад говорил очень ласково, стараясь ее не обидеть. – Ты просто по-детски помнишь свою семью и любишь свои воспоминания. – На его лице опять заиграла улыбка, полунасмешливая-полунежная. – Если хочешь, я буду любить тебя.
Феодоре почему-то показалось, что Мурад оскорбил ее. Ей было больно из-за того, что этой ночью он заставил ее задуматься над тем, чего она не желала знать. Все, что сказал ей Мурад, приходило ей в голову, но она всегда гнала эти мысли.
– Ты не имеешь права! Я – жена твоего отца, – сказала она в ответ на его последнюю фразу.
– Ты говоришь так, будто я прямо сейчас собираюсь лишить тебя невинности. Так вот, я не собираюсь этого делать. – Мурад говорил почти смеясь. – Я знаю тысячу других способов.
Он привлек Адору к себе и, несмотря на ее сопротивление, поцеловал.
– Твой отец… – начала было Адора. Но Мурад прервал ее:
– Отец даже не вспоминает о тебе. Когда он умрет, я стану султаном и завоюю для тебя Византию. А сейчас я постараюсь научить тебя искусству любви.
Мурад еще раз поцеловал Феодору в губы. Она уже не могла сопротивляться, сердце ее бешено стучало и готово было выскочить из груди. Поцелуй был очень долгим, и Адора ощущала, как с каждой секундой ее все больше и больше накрывает волна наслаждения. С удивлением она почувствовала, как набухли ее груди – до боли в сосках. Внезапно рука Мурада начала ласкать их. Дыхание Адоры стало чаще, а сознание словно отключилось, и, заговорив, она даже удивилась звучанию собственного голоса.
– Зачем ты это делаешь? – спросила она срывающимся голосом.
– Потому что хочу тебя, – ответил Мурад, и Феодора услышала, как задрожал его голос.
Он покрывал поцелуями ее лицо, шею, руки, грудь – Феодора ничего не соображала, она полностью отдалась во власть охвативших ее тело новых ощущений.
Отстранившись, Мурад посмотрел на Феодору. Глаза ее были закрыты, платье так туго обтягивало грудь, что напряженные соски под тонким шелком казались двумя маленькими ростками. Вдоволь насладившись видом возбужденной Феодоры, Мурад опять начал ее ласкать.
Он никогда не встречал таких женщин, как она, – девственных не только телом, но и душой. Все женщины, что до этого были у Мурада, обладали уже развращенной душой. Все – даже девственницы. «Она должна стать моей!» – пронеслось у него в голове. В этот момент Феодора открыла глаза.
– Тебе понравилось? – спросил Мурад. – Считай, я дал тебе первый урок. Правда, я очень хотел, чтоб ты поцеловала меня, а ты так и не решилась.
Феодору разозлили бесцеремонные слова Мурада и то, каким тоном он их произнес.
– Нет, не понравилось! Ненавижу тебя! Запрещаю тебе прикасаться ко мне! – Злость нахлынула на Феодору так внезапно и сильно, что она даже не проговорила, а прошипела эти слова.
Но Мурад никак не прореагировал на эту вспышку. Он просто улыбался ей своими черными глазами.
– Завтра ночью мы продолжим наши занятия, – спокойно сказал он.
– Завтра ночью?! А больше ты ничего не хочешь? Я не приду сюда больше никогда. Не хочу тебя видеть!
– Адора, милая моя, это судьба, что мы встретились. Ты должна прийти, а если не придешь, тогда я сам приду к тебе, прямо в твой дом в монастыре.
– Ты не решишься!
Феодора вскочила и побежала из сада. Мурад догнал ее и остановил:
– Я решусь на многое ради того, чтоб увидеть тебя вновь.
Феодора вырвалась и побежала к монастырским воротам, но все же она успела услышать его последние слова: «До завтрашней ночи, Адора».
