Я вздрогнула от ощущения, прокатившего по телу. Эх, Владлен, неужели я хуже тех девиц? Слабый шлепок по попе меня несколько отрезвил. Оглядываясь по сторонам, шёпотом спросила:
— Кто тут?
— Я тут, малахольная. Называй меня просто — Господин. Змей я скромный, можно сказать, застенчивый. Правда, в этом мире, увы, не материальный.
Всегда боялась змей. Бр-р-р. Мерзость и гадость. И впервые слышала о невидимых нематериальных змеях. Но такие разве бывают? О хамелеонах знаю, о невидимых змеях — нет. А не тот ли это змей, который искуситель?
— Ага. Если ты невидимая змея, то, как ты меня ударил по заду?
— Да, как-то так. И не змея, а змей, — нравоучительно сообщил невидимка.— Ты что, сказки не читала? Там, правда, в основном про старших моих братьев говорится. Ну, про тех, у кого три головы и одно тело. Но у меня одна голова и одно тело. В общем, змей я голубых кровей. Царственных…
После этих слов последовал очередной шлепок по моей многострадальной пятой точке, и я, подскочив на месте, громко взвизгнула.
— Ты совсем ненормальный, что ли? — обиделась всхлипнув. — Больно же. Я не просила показывать!
— Прощение просить не буду. Мне нравится, как ты визжишь. В следующий раз нужно тебе дохлую мышь в постель подбросить. Вот меня ждет потеха. Так и вижу, как ты голая по квартире мечешься. А соседи твои ломятся в открытую дверь.
— Мои соседи даже на крик пожар и грабят не выбегут. Что им мой визг!
— Угу. А еще демонов называют жестокосердечными. Люди, где ваше сострадание к близким?
Этот вопрос был риторическим, поэтому отвечать на него не стала.
— Так ты что, демон? — неуверенно спросила у голоса.
— Скажем так, в моих предках и такие затесались. Поэтому, видимо, у меня и характер вредный. Так что не зли своего господина, детка.
Я загнула бровь и осмотрела комнату на наличие господина. Но так как это зараза вреднючая был не видимым. То конечно же никого не обнаружила. Кажется, мне нужен психиатр. Я конкретно слетела с катушек и сошла с ума. Какая досада!
— Я не поняла ты что, мужик?
— Нет, баба. Блин, горелый, — невидимый змей, именующий себя господином, аж поперхнулся от возмущения. — Конечно, мужик, малахольная. А ты ничего так, цыпочка. И ножки, и грудь — всё при тебе.
Я начала звереть. «Из ушей повалил дым, из ноздрей начал вырываться огонь. А язык мой наполнился ядом».
— Слушай меня, умник. Ещё раз малахольной назовешь, выкину тебя с девятого этажа. Мне ещё не хватало, чтобы всякие невидимые глазу личности за мной подглядывали и хамили в моей собственной квартире. Вот! — с жаром выдохнула я.
— Ну, ну. Удачи тебе с этим, создание неразумное. Ты как это собираешься делать может, подскажешь? Я всё-таки невидим. Да и вообще, ты сама хочешь, чтобы на тебя всякие личности смотрели. А меня при этом гонишь, — господин явно обиделся. Услышала, как он недовольно запыхтел.
— Кто я? — я аж задохнулась от такого потрясения.
— Нет, я! — передразнил меня змей. — Сама шторы не закрываешь и дефилируешь нагишом после душа. А знаешь, сколько извращенцев следит за твоими окнами? Сказать?
— Нет. Спасибо, ненужно, — я, живя одна, зачастую действительно забывала зашторивать окна. — Как-нибудь в другой раз подсчетом займусь. А сейчас в ванну, на кухню и одеваться. И так опаздываю на работку.
— Ты хоть халатик накинь, — с заботой в голосе посоветовал змей. — А то не удержусь. И эх. Белоснежная попка станет румяной.
