– Таким образом, предлагаю назначить Дубровскую Елизавету Германовну наставницей нашего коллеги. Тем более что общий язык они уже нашли. Кто за это предложение, прошу голосовать.
Взметнулся лес рук. Елизавета была ошеломлена.
– Постойте! Какая из меня наставница? Я сама работаю только пять лет. Есть опытные адвокаты, которые могли бы…
– Принято единогласно! – Пружинин был доволен. – Итак, Елизавета Германовна, поздравляю вас. В последние дни ваша карьера сделала огромный скачок.
– С места да в карьер! – сболтнул кто-то очень остроумный.
– Ничего страшного! – распространялся заведующий. – Во всяком случае, это не сложнее защиты по делу Лещинского. Посидите с Тараскиным на приеме граждан, сходите с ним в процесс, поделитесь с ним секретами профессионального мастерства, а через три месяца представите собранию письменный отчет о проделанной работе.
– Что?! Я буду возиться с ним три месяца?
– Ну, это первоначальный срок. Если потребуется больше…
– А я даже рад, что так получилось! – опомнился вдруг Тараскин. – Для меня будет интересно поработать с профессионалом такого уровня, как Елизавета Германовна. Я с удовольствием буду посещать с ней все следственные действия по делу Лещинского и даже выполнять отдельные поручения.
«О, боже! Только не это!» – взмолилась про себя Елизавета. Лещинский поднимет ее на смех, когда она явится к нему на допрос с этим желторотым юнцом, и тогда ее позор станет достоянием гласности. Все будут тыкать в нее пальцем и смеяться.
– Значит, на этом и порешим! – Пружинин развел руками, словно собирая аплодисменты. – Собрание объявляю закрытым.
Утомительный день, не принесший с собой ничего, кроме головной боли и разочарований, подошел к концу, и Елизавета была рада тому, что, наконец, отпала необходимость «держать лицо». Сейчас она вернется домой, где ее любят и ждут только потому, что она такая, какой ее создала природа: немного взбалмошная и любопытная, совсем непрактичная и, черт возьми, верящая в чудеса! Разумеется, она получит горячий ужин, обязательную порцию болтовни со свекровью и два часа перед сном в кабинете Андрея, где она сможет пожаловаться ему на все свои злоключения, выслушать советы, перемежаемые его непременным подтруниванием над ней и ее проблемами. А потом ее ждет постель, пахнувшая лавандой и пара глав любимой книжки пред сном…
В общем, в таком настроении, умиротворенная и готовая обнять весь мир, включая всех своих милых родственников, Елизавета переступила порог дома. От радостного приветствия она воздержалась только по одной причине: из гостиной доносились голоса и сдержанный смех. Это могло означать только одно – у них гости! «Как пить дать, это проделки Ольги Сергеевны! – подумала Дубровская с досадой, уже начисто забыв, что всего минуту назад была готова целовать свекровь в обе щеки. – Почему она жить не может без всех своих визитов и приемов?» На взгляд Дубровской, гости лишь зря отнимали драгоценное время, которое можно было провести, наслаждаясь уютом и тишиной дома. Они много говорили, гоняли сигаретный дым по веранде, роняли на ковер хлебные крошки и пробки от шампанского, а самое главное, требовали к себе внимания и имели дурную привычку засиживаться в чужом доме до ночи. Хорошо, что Елизавете не приходилось еще накрывать на стол и мыть тонны грязной посуды – этим занималась домработница. Но Ольге Сергеевне, которая весь день проводила в стенах дома, требовались общение и развлечение. Вот она и переносила визиты друзей на вечер для того, чтобы вся семья была в сборе. Но, как ни верти, это были ее визиты и ее друзья. Поэтому Лиза, не испытывая особых угрызений совести, решила предоставить свекрови все шансы прекрасно провести время. Сама она намеревалась потихоньку пробраться к себе в комнату и отдохнуть, а заодно придумать причину, по которой не сможет принять участие в семейной вечеринке.
