Доставая из сумки ключи от машины, я взглянула на дисплей коммуникатора и увидела пять пропущенных вызовов от деда. Должно быть, увлеченная беседой с клиентом, я не слышала звонков. Зная хладнокровие Владлена Генриховича, ни при каких обстоятельствах не ударявшегося в панику, я не на шутку перепугалась, ибо пять звонков за полчаса – это не что иное, как паника. Забыв о том, что стою посреди дороги, я принялась перезванивать деду. Трубку сняли после первого же гудка.
– Где тебя носит, черт бы тебя побрал! – вместо приветствия прокричал в трубку дед, окончательно выбивая меня из колеи.
– Дед, что случилось? – чуть не плача, откликнулась я.
– Бабушку увезли в реанимацию, у нее инфаркт, а ты где-то шляешься, – ввел меня в курс дела родственник.
Оторопев от неожиданности, я чуть не села на асфальт. Сколько себя помню, я ни разу не слышала, чтобы бабушка жаловалась на сердце. Более того, для своих лет Ида Глебовна выглядела на удивление молодо, и я относила это на счет того, что бабуля так же, как и дед, служила в спецотделе «Сигма», где, помимо прочих чудес, должно быть, разрабатывали средство Макропулуса. И вдруг у бабушки – инфаркт! Сраженная наповал этой новостью, я виновато всхлипнула:
– Дед, не шуми! Диктуй адрес больницы, я сейчас же туда подъеду.
– Только что я разговаривал с врачом, к ней не пускают, – отрезал дед. – Я еду домой, завтра с утра вернусь в больницу. Буду держать тебя в курсе, ты уж сделай одолжение, отвечай на звонки.
– Дед, ну правда, я не нарочно, я с клиентом разговаривала, – выдавила из себя я. И, тяжело вздохнув, сокрушенно добавила:
– Надо же, папа приедет, а бабушка в больнице…
Дед закричал так резко и так неожиданно, что я даже отодвинула трубку от уха, чтобы не оглохнуть.
– Не приедет твой папа, ты что, не поняла еще? Ни в этом году, ни в следующем – никогда! Агата, у меня к тебе нижайшая просьба – при бабушке не упоминай его имя! Ты можешь сделать это для меня?
– Да, конечно, – чуть слышно пробормотала я, раздавленная внезапной вспышкой гнева столь невозмутимого человека. Однако я все же собралась с духом и нашла в себе мужество, чтобы спросить:
– Скажи, дед, бабушка узнала, что отец не приедет? Поэтому у нее случился сердечный приступ, да?
– Я завтра позвоню, будь на связи, – сердито оборвал меня дед, отключаясь.
* * *
Ночь прошла в мучительном страхе за жизнь бабули, а утром позвонил дед и сообщил, что состояние Иды Глебовны по-прежнему тяжелое, но ей немного лучше. Пока бабушка находится в реанимации, визиты к ней исключены, а вот как только переведут в палату, мы сможем приехать. Более-менее успокоенная, я отправилась на работу.
Адвокатская контора в Кривоколенном переулке жила своей обычной жизнью.
– Агата Львовна, почему опаздываете? – с порога набросился на меня Устинович-старший.
Стараясь не смотреть на Бориса, я рассказала Эду Георгиевичу про постигшее нашу семью несчастье и под причитания секретарши уселась на рабочее место.
– Когда я только что устроилась на работу в эту контору, у клиентки адвоката Нечаева инфаркт приключился прямо на моих глазах, – пустилась в воспоминания Кира Ивановна. – Это такая ужасная история, что и сейчас мне становится не по себе! Она всколыхнула всю Москву! Сыну этой женщины инкриминировали вымогательство, шантаж, мошенничество и разбой. В общем, не было такого преступления, в котором бы его не обвиняли. А оказалось, что парня подставил величайший жулик и аферист нашего времени Илья Финн. Потом, конечно, этого Финна взяли, но клиентка адвоката Нечаева все-таки умерла от инфаркта прямо на наших глазах.
