– Я бы хотел, чтобы вы взглянули вот на это, – с этими словами Ван Хельсинг протянул адвокату свежий номер «Таймс». – Помните, не так давно мы пришли к согласию в том, что нам нужен помощник?
– «Работа с риском для жизни», – Джонатан прочитал вслух заголовок объявления и обратил к профессору недоумевающий взгляд. Тот улыбнулся, поощряя молодого человека читать дальше. – «Частному лицу требуется помощник для выполнения деликатных поручений. Обращаться строго с 6 до 7 вечера по адресу…» Вы дали наш адрес? Постойте… «Спросить Джо Андерсона». Это еще кто?
– Это ваш покорный слуга, – с усмешкой ответил Ван Хельсинг. – Я уже предупредил нашу милейшую хозяйку, помоги ей бог и современная медицина побыстрее подняться на ноги.
– Готов биться об заклад, ей не понравилась ваша затея.
– И вы бы выиграли, вне всякого сомнения. Но покуда мы исправно платим за квартиру и компенсируем миссис Тернер все убытки, нанесенные некоторыми нашими клиентами…
– «Деликатные поручения»! – перебил его Джонатан, откладывая газету в сторону. – «Работа с риском для жизни»!.. Вам не кажется, что это несколько… чересчур? Кто постучится в нашу дверь, прочитав это объявление?
– Наша работа весьма опасна, – мягко заметил Ван Хельсинг, поднявшись из-за стола и подойдя к окну. На подоконнике были расставлены керамические горшки, в которых росли милые сердцу миссис Тернер герани. Среди них затерялось несколько растений иного вида – длинные тонкие стебли, увенчанные круглой головкой с мелкими белыми цветками. Ван Хельсинг в задумчивости коснулся именно их. – И некоторые задания могут сказаться ужасными последствиями для совести и чести джентльмена.
– Я понимаю, профессор, – склонил голову Джонатан и вдруг замер. – Слышите? Снова этот звук… мне показалось, что я слышал его и сегодня ночью…
Ван Хельсинг прислушался и решительно покачал головой.
– Я не слышу ничего сверх привычного. Думаю, вы просто устали, возложив на себя слишком много обязанностей в последние дни. Пожалуй, я выпишу вам успокоительные капли для крепкого сна.
– Благодарю, – Джонатан сдержал улыбку. – Наверное, вы правы и все это лишь последствия переутомления. Так сколько человек уже откликнулось на объявление?
– Трое. Всем было отказано.
– О.
– Да, представьте себе! – Ван Хельсинг вернулся к столу и принялся собирать тарелки. – Двоих я отверг сразу же, а третий не понравился миссис Тернер. Она сказала, что он напоминает ее двоюродного племянника из Ньюкасла, способного продать собственную душу и душу родной матери, найдись на них покупатель.
– И что с ним случилось? – с любопытством спросил Джонатан, убирая в буфет хлеб и масленку.
– Он плохо кончил.
Как точка в истории про бедолагу, прозвенел дверной колокольчик.
– Если вас не затруднит, друг мой, откройте, – сказал Ван Хельсинг.
В эту предвечернюю пору сумерки уже загустели, окутывая предметы и прохожих синеватой дымкой, а фонари еще не зажглись. Снег таял в воздухе, падая на землю капельками дождя, а от выпавшего прошлой ночью остались только редкие островки.
Джонатан готов был поклясться, что когда он открыл дверь, на пороге никого не было.
– Кто там? – крикнул из глубины дома профессор. Джонатан обернулся на голос.
– Похоже, никого. – И, вернувшись к двери, нос к носу, метафорически выражаясь, столкнулся с посетителем.
– По объявлению, – прошелестело из-под черной маски, полностью скрывавшей лицо гостя.
