Взяла несколько листиков и пошла к знакомому биологу Зазе.
– Что это за редкий вид мяты?
У того чуть очки на лоб не полезли.
– И много у тебя ее?
– Два кило.
Он меня за руку схватил:
– Умоляю, продай мне все целиком.
Короче говоря, под нажимом он сказал, что вместо мяты я собрала коноплю.
И кто я теперь после этого? К чему это меня обязывает? Везде пытаюсь понять тайный смысл, а тут никак. Ой, не спроста это, не спроста…
Жизнь и страдания не очень юной Венеры
«Если всегда и во всем будем обвинять
себя, то везде найдем покой.»
Преп. Пимен Великий.
(Телефонный роман.)
Кто на Плеханова (извиняюсь, на проспекте Давида Агмашенебели) не знает пампушку Венеру? Пампушкой зовут ее друзья, а для недругов и завистников она «толстуха необъятная» и еще прочее нелестное типа «От коровы до слона» за ее 150 кг чистого веса. Образ жизни у нее преимущественно домовой. А если и выходит куда, то только в ближние магазины отовариться или по модному —«на шопинг».
В другое время уроки с дочкой делает, авторадио слушает, в основном блатные песни, или душу на телефоне отводит – благо в Тбилиси пока счетчиков поминутных еще нет.
Звонит она узкому кругу «своих людей», а особенно подруге детства Маке, по ее, Венериному определению «с понтом верующей». Та, от нечего делать, слушает, считая, что тем самым исполняет завет Христов «Носите тяготы друг друга».
Выглядит это так:
– …Все ты, негодяйка, во всем виновата! – звучит Венерин голос в одно прекрасное утро без всяких прелюдий. Да и зачем они нужны, эти прелюдии, когда звонишь в день по три раза, а то и больше. – Шастаешь в эту церковь, ну и шастай, раз делать нечего. Так ты еще и сплетни распускаешь. А я, дура, верю.
– В чем дело, Венерчик? – уточняет «негодяйка», скользя карандашом по кроссворду. У запасливой и невозмутимой Маки специально у телефона стопка старых газет лежит, как раз для долгоиграющих Венериных излияний.
– Кто наврал, что твоя соседка на прошлое Крещение видела раскрытые небеса? Всей семьей еще приличное желание не смогли загадать, олухи! Ну, кто?
– Правда, было такое, – подтверждает Мака, неотрываясь от незаполненных клеток. – Сами рассказывали.
– Я специально отметила это Крещение в календаре и список желаний заготовила, чтоб не фраернуться.– Из трубки доносится прерывистое дыхание.– 20 пунктов накатала. Даже уборку в доме внеплановую провела, чтоб бинокль театральный найти – на небо смотреть, чтоб ничего не упустить. Бинокль проклятый так и не нашла, зато забытая заначка выплыла. Но не в этом дело. Сегодня, с 7-ми утра уставилась я на небо, чуть шею себе не свернула от напряжения. Наготове лист с желаниями держу. И что? Не фига. Не открылись небеса. До девяти прождала, плюнула и пошла тебе звонить – зло сорвать. – Венера вдохнула поглубже и с новой силой продолжала прерванную речь.– Почему, спрашивается, соседке твоей повезло, а мне нет? Вот что значит собачье счастье!…
– Зато тебе в другом повезло, – резюмирует Мака, давно привыкшая к подобным жалобам. – У тебя ребенок есть и постоянный доход без вкалывания. Разве это не счастье в наше время.
– Ох, оставь, пожалуйста. Пока я свою девочку вырастила – здоровье угробила. Все в этой жизни против меня. Вот, сегодня. у всех людей праздник, а у меня с утра слезы, а кто во всем виноват? Все ты, баламутка верующая!
И трубка зло клацает на рычаги.
Следущее утро неизменно начинается с дежурного звонка. Мака уже знает – это Венера многострадальная. На сей раз ее голос дрожит от еле сдерживаемых рыданий.
