– Как красиво! – тихо произнесла я, нарушив затянувшееся молчание.
– Ничего особенного, – отозвался Крис, тоже взглянув наверх.
– Но ты же художник, тебя должно привлекать все красивое.
– Меня притягивает не сама красота, а то, где ее можно найти.
– Хм… Так вот почему ты был в стрип-клубе.
Кристиан снова улыбнулся. И мне показалось, будто этого мужчину я знаю уже много лет. В то же время он был для меня недосягаемым. Словно между нами та самая восковая картина с пепельными стрелами волос, каменистым оттенком его лица и вымытым дождем цветом глаз, до которых так и хочется дотронуться взглядом, чтобы только убедиться, что они совсем рядом. Это как если каждого человека сравнивать с полной воды чашей, из которой невидимо испаряется живительная влага. На дне чаши Кристиана еще оставался тонкий слой неподвижных капель, а он, как утопающий, искал жизненную силу в тех, в ком она пока еще бьет через край, вытягивая ее полностью, и поэтому не подпускал к себе близко того, с кем опасался раскрыть свой истинный замысел.
У нас шел ломаный разговор, пока я в собственной голове искала нити, подсказывающие, как все же закончится вечер. Поедем ли мы в гостиницу или к нему домой, отпустит ли он сразу и вызовет такси, или, может, придется ждать до утра, а потом осознавать ужас того, что ночью казалось не таким порочным. Кристиан рассказал, что он женат и у него есть ребенок. Жена живет с трехлетним сыном отдельно, а он, как художник, много работает, и почти каждые два месяца его творения, как и его самого, отправляют в новый музей нового города. Любимое место отдыха – солнечная Италия, любимый напиток – кофе и красное вино. Кажется, ничего другого в течение дня он и не пьет. В Нью-Йорке бывает редко, хотя здесь на последнем этаже в старом доме у него есть квартира с огромной террасой и выходом на крышу, на которой он создает свои лучшие картины и которую ни за что не променяет на бездушные апартаменты в небоскребе.
Мы перекусили в кафе на Девятой авеню. Крис с удивлением наблюдал, как я съела бо́льшую часть самой большой пиццы, пока рассказывала о себе то, что, наверное, и следует рассказывать мужчине возрастом, как у собственного отца. Приехала из небольшого города, получив приглашение сразу из нескольких престижных колледжей; выбрала юридический, мечтая стать известным адвокатом. Немного описала жизнь в общежитии, сказала пару слов об Энн, о нашей первой съемной квартире недалеко от галереи, где мы с Крисом впервые столкнулись, только на соседней улице, в доме, где недавно открылся «Старбакс». Еще я зачем-то старалась убедить его, что все же хочу работать по специальности, а специализируюсь я на семейном праве и хочу устроиться в небольшую компанию, чтобы наработать опыт, а место, где Кристиан застал меня сегодня, – полное недоразумение, которого могло и не случиться, будь мы с подругой финансово целомудреннее и сдержаннее.
Когда мы вновь сели в машину, я не хотела спрашивать, куда едем. Теперь я знала точно, что не в его квартиру, а в гостиницу. В горле ком стоял размером с теннисный мяч, от которого я старалась избавиться неслышными глотками воздуха.
– Мы приехали, – сказал Крис. – Это твой дом?
Я отвела взгляд от панорамной крыши и посмотрела в окно. Торговые ряды первого этажа, знакомая вывеска «Старбакс». Да, это был наш с Энн новый дом. Сердце забилось так часто, как у собаки, увидевшей хозяина после долгого рабочего дня. Я, улыбаясь, закивала.
