С семнадцати до девятнадцати стрельбы. Два рожка одиночными в поясную мишень на сто метров из положения стоя. Тридцать выстрелов навскидку на пятьдесят метров в такую же мишень. Кто из тридцати навскидку всадит пятнадцать в поясную мишень, получает приз: банку сгущенки. К сентябрю я, как и многие, ей объелись.
17 июля стали настоящими десантниками. Не скажу что это дело мне понравилось, но в общем-то прикольно. Теперь прыжки ежедневно. В одиннадцать дня, разобрав парашюты, выдвигаемся к заброшенному полю, где прогревает мотор АН – 2. В три захода «Аннушка» выбрасывает нашу роту. Занятие не из приятных. В первые секунды свободного падения сердце замирает от страха. Но когда ты зависаешь под куполом, то хочется петь. Многие и поют. Когда приземлился, готов еще раз сразу же прыгнуть. А вот завтра такого желания нет. И ты все делаешь потому, что так делают все. И снова удар ветра в лицо. Мгновенный страх, который исчезнет едва откроется купол. Укладываем парашюты и уже спокойным шагом топаем на обед. От пережитого кушать хочется страшно. И как награда вкусный борщ и рисовая каша с мясной подливкой от пуза. Дальше все по плану. День наконец заканчивается. Чистим оружие, приводим себя в порядок. И самое мучительное из этого, побриться безопасной бритвой при наличии только холодной воды. Пришиты подворотнички. Вечернее построение и наконец отбой. Засыпаю, едва занял горизонтальное положение. Потом, спустя годы на гражданке, увижу в журнале прикольную карикатуру. Комната, фигуристая голая девушка спиной на полу, ноги на кровати, в полном отрубоне. Рядом сидит солдатик только в сапогах и фуражке. На полу десяток презервативов использованных. Сочувственные слова этого воина. Мол замаялась любимая, как я по первому году.
18 августа, каждый день одно и тоже. Все уже выполняется на автомате. Майор спешит. Он один знает, когда мы соприкоснемся с войной. Мы уже в курсе, нас готовят для Афгана. Набрали по двадцать пять прыжков. Получили на грудь по значку с этой цифрой и забыли про десантирование. Майор бы рад нас научить всему тому чем сам владеет, но нет времени. Дает самое основное, что поможет нам выжить, когда окажемся в пекле войны. У нас у русских все как всегда. Нет времени на учебу, но зато его будет много, чтобы геройски умереть за родину. Правда вдали от этой самой родины. И умереть как раз потому, что чего то не выучил, чем то не овладел, что-то не доделал. Теперь мы четыре часа в день стреляем, не жалея патронов. И по-прежнему марш – броски в полной выкладке.
После 7 сентября резко похолодало. Но нам уже это по боку. Ускоренный курс обучения окончен. И мы вот – вот сменим место службы. И сменили. 11 октября оказались снова в танковой учебке, в той самой казарме откуда начиналась наша служба. Вот только теперь мы уже другие, что сразу видно по нашей форме. Х\Б застирано до бела в бензине, подогнана до миллиметра, сидит что влитая. Не зря, с молчаливого согласия командира, мы отрывали часы от сна, ее перешивая. Нас бы уже отправили куда подальше, но с пятнадцатого в округе большие спортивные соревнования, где мы должны тоже выступить. И по результату которых майор нам обещает сержантские лычки. Он смеется, кто какие заработает, те и получит. Вплоть до старшего сержанта. Мотивация серьезная, все настраиваются на борьбу до конца.
Выступили удачно, выиграли почти все что можно выиграть. Правда, среди себе подобных. Ведь участие принимали и действующие спортсмены округа. Пять километров бега на скорость, полоса препятствий, подтягивание, стрельба на двести метров из положения лежа. Первое место у спортроты. Но на то они и спортсмены, это их хлеб. А вот десантников из разведвзвода, отслуживших по полтора года, мы уделали одной левой. Уделали так, что разведчики отказались от рукопашки в виду нашего явного преимущества. Прикольное в беге. Когда нам вместо сапог дали кеды, то мы готовы были побить все рекорды, такая легкость в ногах была. Майора поздравляли с отличной подготовкой солдат. А он казалось совсем этому не радовался. Видно знал, что наша песенка спета, и наше пребывание в ЗАБВО совсем скоро закончится. Наш ждет более теплое место, можно сказать даже горячее. Хотя я совсем не против остаться в этом ледяном Забайкалье. Службу то понял, а при сержантских лычках мне уже ничего не страшно.
