Афган: разведка ВДВ в действии. Мы были первыми - страница 43

– От разведывательных подразделений дивизии, – продолжил Михаил Фёдорович, – к операции привлекается разведрота 317-го парашютно-десантного полка – старшего лейтенанта Мостибродского. Остальные работают в зоне ответственности соединения.

– А мы, товарищ майор?

– И вы тоже, Иван Геннадьевич, составляете резерв командира дивизии на случай непредвиденных обстоятельств развития операции в Кунаре.

– Это вроде как не у дел, – буркнул Ленцов.

– Ещё чего, Александр Иванович! Добываемая вами информация имеет огромное значение, а для драки с мятежниками есть парашютно-десантные подразделения. Пусть и они воюют! Наша задача – разведка! Вот и работайте! Ищите противника! Выбивайте данные!

– А чего «пристегнули» «литерную»? «Курковых» подразделений не хватает, что ли?

– Командиру дивизии виднее, Иван Геннадьевич, и не болтать лишнего! Всем хватит войны! Переходим к делу! – Михаил Фёдорович расстегнул верхнюю пуговицу полевого обмундирования. – В связи с тем, что оппозиция концентрируется в Кабуле, разведке дивизии приказано сосредоточиться на получении информации о базах, пунктах сбора, местах и способах просачивания в город. Мы должны знать намерения мятежников, товарищи разведчики! Вот и думай, Ленцов, при деле остаемся или курим бамбук?

Начальник сделал паузу. Молчали и разведчики.

– Что у тебя, Марченко, по работе ночью? Докладывай!

Чуть приподняв голову от неожиданного перехода, я развернул топографическую карту:

– Решение на разведку прошлой ночью, товарищ майор, реализовывалось мной в привязке Чёрной горы и кишлачного массива к системе охраны и обороны стратегических объектов: аэродрома и городка дивизии. Характер действий мятежников позволяет судить о взятии ими под визуальный контроль интересующих объектов, что и активизировало обмен световой информацией с горами… Есть основание считать, что в скальных разработках хребтов – здесь, здесь и здесь, – ткнул я карандашом в карту, – зимуют вооружённые отряды мятежников… Отмечен наблюдатель в нашей тыловой зоне – непосредственно у аэродрома…

– Только ли световыми сигналами проявили себя мятежники или, может, слышатся выстрелы? Осуществляется передвижение? – уточнил начальник.

– Никак нет, товарищ майор, выстрелы не отмечены, передвижение не обнаружено! Но выход противников новой власти на световую связь два-три раза за ночь, полагаю, имеет веское значение – есть, что передавать в горы. Иначе зачем эта «иллюминация»?

– Резонно! – отчеркнул кружочек на карте начальник разведки.

– Разрешите предположение?

– Выкладывай.

– Возможно, существует более тесная связь кишлаков с горами. И не только средствами световой информации, а через связных и курьеров. Если информацию о противнике «процедить» через факторный анализ, мятежниками организован сбор разведданных о наших подразделениях, задействованных в боевом охранении по периметру столицы. Они же, по докладам наших командиров, являются объектами пристального внимания местного населения. Поэтому… Активность разведки мятежников в полосе семь-десять километров восточнее аэродрома «Кабул» имеет, не исключено, цель нападения на подразделения боевого охранения.

– Угу, угу…

– Если обратимся к карте, товарищ майор, получается следующая картина: в кишлаках Бахтиаран, Шаникалай и Танихейль три ночи подряд отмечены сигналы. Кому они предназначены? Душманам в горах! С точек хребта Хингиль – смотрите: вот, вот и вот – им отвечали. Таким образом, зафиксирован активный обмен световой информацией… Вывод! Если агентурную ориентировку, доведённую вами о шевелении подполья в Кабуле, увязать с активностью мятежников на подходе к столице, представляется, что события приобретают более, чем серьёзный характер.