– Кеша, если честно, ты катастрофа. Ещё и зря «изделие номер 2» потратил, – махнул рукой Мага.
– Почему потратил? Я его снял и принёс. Вот он, в упаковке…
Тут-то ботинок в Кешу и полетел. При чём не один.
Наступил день отлёта в Баграм. Именно сегодня Енотаев с нами летит последний вылет в Афганистане. Как он сказал, на аэродроме посадки нас уже будет встречать новый комэска, с которым он нас и познакомит.
Пока Ефим Петрович не признавался, кто он. Думаю Енотаев и сам не знает, поскольку даже слухов не ходило, кого нам отправят.
Утром на стоянке все построились для проведения церемонии. Несмотря на столь грустный повод, небо над Джелалабадом было таким же голубым, как и всегда. Жара, слабый ветерок и запахи эвкалипта вперемежку с керосином. Аромат, который из памяти не стереть.
Рядом с нами стояли бойцы отряда Сопина. Они рассказали, что на всех погибших долго искали парадную форму, чтобы отправить домой.
– Утром простились. Положили на БМП, прошлись, попрощались и вот сюда привезли, – выдохнул лейтенант, который стоял рядом со мной.
Это был тот самый авианаводчик Торос. Смотрю на него и ни одной царапины не вижу. Заговорённый!
– Становись! Равняйсь! Смирно! – скомандовал командир местного вертолётного полка.
На полосе гудели несколько вертолётов, готовившихся взлетать. Чуть дальше от нас стоял с открытой рампой Ан-12. Он уже был готов принять на борт тех, кого он сегодня отвезёт домой.
– Головные уборы снять, – прозвучала команда, когда перед строем проехали несколько БТР-70 с закрытыми деревянными гробами.
На каждом написано звание и фамилия. Рядом идут хромающий на одну ногу, с перебинтованной рукой Сопин и Тростин.
Под гул винтов и отстрел одиночных ловушек, погибших погрузили в «чёрный тюльпан» – так неофициально называют самолёт Ан-12.
Ещё не написал своей знаменитой песни об этом самолёте Александ Розенбаум. Всматриваюсь в лица членов экипажа Ан-12 и понимаю, что они действительно проклинают эту работу – везти на Родину героев.
Только после взлёта самолёта с «грузом 200», мы начали подготовку к вылету. Попрощавшись с местным полком, заняли свои места в кабинах и начали запускаться.
Весь полёт проходил в молчаливой обстановке. Кеша не вспоминал о сорвавшейся ночи с девушкой. Зато иногда напоминал сам себе, что мы только что увидели.
– Командир, много погибло парней. Могло быть меньше потерь? – спросил Петров по внутренней связи, когда мы пролетали траверз Кабула.
– Сейчас уже не важно. История не терпит сослагательных наклонений. Наша задача – чтобы жертв было меньше, а лучше вовсе не было.
– Значит, будем снова искать Масуда? – встрепенулся Кеша.
– Найдём и покараем, – ответил за меня Валера Носов, летевший с нами на борту.
Приземлились в Баграме штатно. Правда в эфире руководитель полётами торопил нас следовать на стоянку и выключаться.
– 302й, ждут вас на построении.
– Понял вас, Окаб. Спасибо за управление, – ответил я, как только освободили полосу.
На стоянке долго не возились, а сразу пошли строиться. Благо идти было недалеко. Весь свободный личный состав эскадрильи стоял рядом с КДП и ждал появления Енотаева с новым комэска.
Но появились перед нами заместитель командующего ВВС армии, Енотаев и Баев.
– Кхм! Здравствуйте, товарищи! – поздоровался со строем замкомандующего после доклада Ефима Петровича.
– Здравия желаем, товарищ полковник! – ответили все в унисон.
