– Товарищ, я не знаю, как вас зовут. Если вы не заметили, у нас идут очень серьёзные мероприятия. Я должен получить задачу перед очередным боевым вылетом. Давайте беседу оставим на вечер. А лучше через неделю, – похлопал я по плечу бородатого и повернулся к стартовому домику.
– Александр Александрович, боюсь, перенести нельзя, – сказал бородатый, достав сигарету из пачки.
Он не сводит с меня оценивающего взгляда. Буквально прожигает меня, пытаясь загипнотизировать или напугать. Ни то ни другое у комитетчика не получается.
– Товарищ майор, ваши коллеги в курсе, что идёт операция и я, как исполняющий обязанности командира звена…
– Сан Саныч, операция вступила в стадию завершения. Отряды боевиков разбиты, но Ахмад Шаху удалось скрыться. Ваш командир Енотаев в курсе вызова вас к моим коллегам. Сейчас он улетел на эвакуацию группы Сопина, – объяснил начальник особого отдела.
Тогда вопросов у меня нет. А вот недоумения остались.
– Я к вашим услугам, товарищи.
Бородатый вновь показал в сторону КДП, и мы направились на разговор. Тут же меня догнал Кеша.
– Командир… я… ты…он… – запыхался мой лётчик-оператор, показывая в сторону вертолёта.
– Кеша, перечисление местоимений оставить. Говори, что случилось.
– Короче, бак пробит, фюзеляж как друшлак, створки двери опять сломались…
– Ну, я понял, что мы нахватали свинца по самые помидоры. В остальном всё хорошо?
– В целом, да. Вертолёт в строю.
– Отлично. Мне на беседу надо, а ты пока в стартовый домик, – протянул я Кеше защитный шлем и наколенный планшет.
Оружие и «лифчик» оставил у себя. Иннокентий с интересом посмотрел на «конторских».
– О! А это к тебе, Саныч, пресса приехала? Интервью брать? – улыбнулся Петров.
– Да. Журнал «Мурзилка», если я не ошибаюсь? – уточнил я.
Комитетчики даже улыбнулись от моей иронии.
– Клюковкин, перестаньте паясничать. А вы, Петров, свободны, – сквозь зубы проговорил Турин.
Я подмигнул Кеше, пожал ему руку и продолжил следовать за гостями. Привели меня в кабинет местного особиста. Странно было бы, если разговор собирались устроить в столовой или местном магазине Военторга.
– Товарищ майор, а можно и мне попить? Во рту крайне сухо, – обратился я к Турину, который медленно наливал себе из графина в стакан воду.
– Волнуетесь? Не стоит, – сказал мне бородатый.
– Если вы не заметили, то я весь в «мыле». И на мне нелёгкая рубашка с коротким рукавом, – присел я напротив него.
«Лифчик» ужасно хотелось снять. Тело под ним вспрело, а на плечах чувствовалась тяжесть. И это я ещё с ним не бегаю. Представляю, каково парням в пехоте и разведке, которые на себе таскают по горам чуть ли не ещё один свой вес.
Турин налил мне стакан и поставил напротив.
– Благодарю, – ответил я и быстро выпил воду.
Пожалуй, самый вкусный напиток, из тех, что могут быть в Афганистане. После таких издержек, когда во рту сухо, начинаешь ценить столь простые вещи сильнее.
Автомат положил себе на колени. Это не было жестом, чтобы показать мой серьёзный настрой. Но не на пол же его класть.
– Мы можем начать говорить? – спокойно спросил у меня бородатый.
– Да. Виноват, но пить очень хотелось.
Коллега бородатого цокнул языком и подошёл ко мне.
– Вы не пуганный, товарищ лейтенант? Думаете, мы с вами тут шутки приехали шутить? Мы ведь можем и более жёстко разговаривать, – слегка повысил он голос.
Ну, достали! Возможно, я резок в словах и слишком расслаблен физически. Но я только что вернулся с опасного задания. И в таком тоне неизвестным людям со мной лучше не разговаривать.
