Следуя строго на юг, отряд двигается по местности, когда одна природная зона сменяет другую. Выйдя из турангового леса, они попадают в фисташковые рощи с зарослями можжевельника. Почва здесь значительно суше, по сравнению с лесной туранговой, соответственно двигаться по ней намного проще, так как она не проваливается под ногами. Пройдя около десяти километров по фисташковому редколесью, члены группы замечают, что оказываются в самой настоящей саванне, поросшей высокой пожелтевшей от недостатка влаги травой.
– Предлагаю всем ускориться! – говорит Гиссар, всматриваясь вдаль. – Здесь, на открытом пространстве, боевики уже точно не будут разбивать свой лагерь, соответственно, и маскироваться особо незачем.
– То есть ты предлагаешь перейти на бег? – уточняет Али.
– Ну, хотя бы не на бег, а на очень быстрый шаг. – улыбается командир.
Этот «очень быстрый шаг» был фактически сродни марафону. Группа теперь двигается ещё быстрее, стараясь поскорее покинуть открытое пространство саванны, где лучи палящего солнца, из-за отсутствия деревьев и тени, ощущались в несколько раз сильнее.
Наконец, вдали, у самого горизонта, показалась узкая зелёная полоска.
– Ну, всё, почти что добрались до тугаев! – радостно объявляет Гиссар.
– Это значит, что мы уже прошли более половины пути? – спрашивает Денис.
– Я бы даже сказал, что осталась только треть, если, не меньше.
– Тогда чего же мы ждём? – нарушает тишину, молчавший всю дорогу Али. – Давайте ускоримся и побыстрее доберёмся туда. Я, если, честно, уже вконец спёкся на этом солнце.
С этими словами, он вытирает катившийся градом пот со своего раскрасневшегося лица.
– Согласен! – поддерживает Денис, ускоряя шаг. Пот заливает его лицо, и попадая в глаза, вызывает достаточно неприятное ощущение непроходящего зуда.
Безусловно, тугаи являли собой естественную защитную зону от жаркого солнца, но вместе с тем, передвигаться в этой густой чаще тростника было значительно труднее, нежели по открытой саванне. Приходилось буквально прорубать ножами себе путь в зелёной камышовой стене, а это в значительной степени замедляло передвижение. Ко всему добавились грунтовые воды, которые здесь выступали из почвы, и, подчас, приходилось идти по щиколотки в воде.
– Ну вот, мы и у цели! – переходя на шёпот декламирует Гиссар, когда они слышат еле заметный шум воды впереди. – За этой полоской тростника – Пяндж.
И действительно, пройдя ещё несколько десятков метров, можно было увидеть спокойные мутные воды широкой реки, отделяющей их от границы другого государства.
– За этой рекой, уже Афганистан… – произносит Али осторожно, пригнувшись, выходя к воде и стараясь спрятаться за стеблями тростника.
– Граница в этом месте проходит по середине реки… – уточняет Гиссар, вглядываясь в противоположный берег, который находился километрах в двух от того места, где стоял их отряд.
– Как я вижу, пока что здесь всё спокойно. – произносит Денис, также устремляя взгляд на другую сторону. – Никаких следов боевиков…
Гиссар, посмотрев на него, ухмыляется:
– А ты думаешь, что именно в этот самый момент мы станем свидетелями того, что моджахеды активно плывут на своих судёнышках в сторону нашего берега?
– Ну не так, прямо буквально. Я в общем имел в виду, что здесь относительно спокойно.
– Это, да. Ключевое здесь слово – относительно. Поэтому, ребята, предлагаю долго не светиться здесь, на берегу, как «три тополя на плющихе», а вернуться в тугаи, где нас точно никто не увидит с противоположной стороны и начать патрулирование по заданному маршруту.
