Когда книжка закончилась, он бережно взял её у меня из рук и прижал к груди.
– А вы не могли бы подарить мне эту книгу? – спросил он, с надеждой заглядывая мне в глаза.
– Надо спросить разрешение, – ответила я, оглядываясь по сторонам, чтобы найти Валентина. Но его, как назло, нигде не было видно. Куда он мог деться? Нашла его помощника, но тот только пожал плечами:
– Это единственный экземпляр. Впрочем, как Валентин скажет. Он – главный. Может, он и подарит.
– Если нельзя подарить, то можно я куплю? – умолял престарелый африканец. Глаза у него блестели от проступившей влаги.
Я тщетно разыскивала директора культурного центра, пробираясь налево и направо сквозь толпы гостей. Наконец он сам откуда-то появился, я кинулась к нему, рассказала о случившемся, спросила, что делать.
– Конечно, подарим, раз ему так полюбилась книга. Где этот человек?
Но пожилого африканца в синем бубу уже не было.
Маша передала мне бухгалтерию. Как аккуратно вела она все дела! Непонятно, почему торгпред от неё отказался. Правда, Маша намекнула, что они с Лёшей не всегда соглашались с решениями Владимира Петровича.
– Да ты сама всё увидишь и поймёшь, – многозначительно предупредила она.
Против моего ожидания, она не затаила на меня зла, хотя потеряла заработок – какой-никакой, но за границей любая лишняя копейка дорога. Меня же нагрузили бухгалтерией безо всякой дополнительной оплаты. Зато кое-кто из экипажа Ан-24, которым руководил Лёша в качестве представителя «Авиаэкспорта», выразил мне своё «фи». Вот уж чего не ожидала! Когда экипаж пришёл за очередной зарплатой (почему-то все явились с жёнами), бортмеханик поморщился, завидев меня, словно лимон проглотил.
– А где Маша? Почему она не работает? – учинил он мне допрос, как будто не знал, что случилось.
Верная жена, заплывшая жиром, безмолвно поддержала супруга, сверля меня осуждающим взглядом. Мне стало досадно за них: уже немолодые, они до неприличия выслуживались перед Лёшей. И до чего трусливые! Что же вы не пошли высказать своё недовольство торгпреду?!
Пилот и радист, также прибывшие с жёнами, молча наблюдали, но от них тоже веяло неприязнью.
Только один человек правильно понял моё положение и решил переломить ситуацию. Ко мне подошла жена штурмана, Оксана, и, как будто извиняясь за всех, дружелюбным тоном предложила познакомить меня с девушкой, которая работала в другом советском представительстве. Она была примерно моего возраста и тоже приехала одна.
– Здесь трудно быть одной, вдвоём всё веселее – и прогуляться куда-нибудь, и просто пообщаться.
Я согласилась, и Оксана проводила меня до представительства экономсоветника, в котором она подрабатывала горничной, а девушка, с которой она решила меня познакомить, Неля, служила бухгалтером. Так с помощью добродетельной Оксаны я приобрела «подругу дней моих суровых». Оксана была из тех людей, которые скромно держатся в тени, но первые замечают, что кому-то нужна помощь. Помогут и снова отходят в сторонку.
Лёша относился к ней и её мужу, Вадиму, с особой симпатией. А африканские авиаторы почтительно называли Вадима «интеллигент». Кто мог тогда подумать, что именно к ним постучится страшная беда?
Нелино представительство располагалось недалеко от торгпредства. Это был настоящий райский уголок, главным украшением которого служил огромный цветник, на котором собрались все известные мне с детства цветы. Не знаю, кто первый заложил эту клумбу, но она продолжала жить, благодаря стараниям Оксаны и Нели. Наши российские цветы, попав в тёплый климат, неустанно цвели и благоухали круглый год. Может, они и не считали своё цветение за труд, а только радовались вечному солнышку! Я пришла в восторг, увидев такую красоту, и, конечно, загорелась желанием развести что-то подобное во дворе своего дома. Но это было ещё не всё.
