Вадик ни разу не намекал на близость, просто опекал и оберегал меня, но иногда переступал черту и мог обидеться или сказать что-то колкое. Я резко осаждала его. Он приходил в себя, и в ящике моего стола появлялась очередная шоколадка.
Вадик всегда пылает энтузиазмом, на работу ходит исключительно в костюме. Одном и том же. Цветная рубашка сменяется на парадную белоснежную в дни особенно серьезных переговоров, а в волосах появляется запредельное количество блестящего геля. В общем, любит он поважничать, как будто работает не в упаковочной компании, пусть и достаточно крупной, а в головном офисе «Google» или «Apple».
Он живет каким-то светлым недалеким будущим, тратит больше, чем зарабатывает, всегда и везде платит за меня, демонстрируя естественную щедрость, на которую были способны далеко не все мои ухажеры разных времен.
Макс вот любил потратить последнее, не задумываясь о завтрашнем дне, что скорее настораживало, нежели радовало. Вадик хотя бы кипит идеями и находится в постоянном движении, пусть и броуновском. Хотя, с чего я вообще их сравниваю?
Следующими заходят шерочка с машерочкой: Петро (Петр, на самом деле, но вылитый Петро) и Виталик – инженеры. Эти – любители посплетничать и потрепаться по-бабски. Вчера вечером я ходила по корпоративному абонементу в бассейн в соседнем фитнес-клубе, они не узнали меня, когда я проплывала мимо в розовой плавательной шапочке, и продолжали свою громогласную беседу.
Петро рассуждал о бесполезности скидываться на дни рождения коллег. Мелочность в таких вопросах меня раздражает, тем более я всегда скидывалась на год вперед, чтобы не заставлять секретаря несколько раз в месяц ходить с протянутой рукой. И неважно, что кадровый состав менялся, что я и сама могла уволиться в любой момент (смелые мечты). В общем, Петро подбивал Виталика не скидываться на его день рождения. А он не будет на его. Тем более, он всегда приносит угощения приготовленные мамой, а не заказывает дорогущую пиццу.
Потом заходит бухгалтерия, дизайнер, еще пара продажников и секретарь. Секретаря Инессу побаивается даже шеф. Вернее, он устает от ее прыти и не всегда находит в себе силы сопротивляться, на него жалко смотреть, когда Инесса начинает проталкивать одну из своих многочисленных идей или жаловаться на коллег.
Инесса всегда садится максимально близко к шефу. Если рядом не остается свободных мест, то она подставляет стул и подсаживается прямо за его стол, вываливая на последний свою пышную грудь, обрамленную глубоким декольте.
Летучка непростительно растягивается на два часа. Все выходят голодные и приглашаются к столу: отметить день рождения Петро. Увидев любовно испечённые в честь дня рождения единственного сына пироги с плетёной косичкой по кругу, я ощущаю щекотание в районе сердца, а потом и в носу. Вполне вероятно его мама приятная и очень трогательная женщина, которая просто любит своего сына, потому что… не может не любить. А он не может не любить ее, а значит, что-то светлое есть и в нем. Так я учусь быть терпимее к Петро. Но все равно молча беру кусок пирога и без лишних церемоний ухожу с кухни в свой рабочий угол.
Вечером из офиса я выхожу какой-то умиротворённой от того, что мне почти удалось побороть неприязнь, которая буквально съедала меня изнутри, и умиротворение это выливается даже на мастера маникюра. В последний момент вспомнила про запись и порадовалась, что сегодня есть хороший повод не ходить в спорт-зал, от которого все равно нет никакого толку.
