Ага, вот я тут - страница 3

Нос нестерпимо зачесался, и чтобы не чихнуть, я поднял руку и потёр его. Стоп! Это не моя рука! Тонкая кисть с длинными пальцами с обгрызенными заусеницами не имела ничего общего с моей ухоженной рукой. Программист, как хирург, должен следить за состоянием своих рук, что я в свои неполные тридцать пять лет делал с особым, я бы сказал маниакальным, удовольствием. Я поднёс руку ближе к глазам. Да, это рука подростка. Терзаемый жуткими предчувствиями я пощупал живот ниже пупка. Полная безволосость едва не повергла меня в шок. Я быстро оттянул резинку штанов и уставился туда, где должно располагаться нечто, идентифицирующего меня как представителя мужского пола. Уф-ф, всё на месте, правда размеры огорчили. Кое-как поднялся с кровати и шоркая растоптанными безразмерными тапочками подошел к умывальнику, в который чуть повыше крана было врезано небольшое зеркальце.

Я рассмотрел внимательно лицо мальчишки, едва вышедшего из пацанячьего возраста. Этакий юный отрок с ямочками на бледных щеках и конопатым носом. Пригладил пятернёй темные вихры, плеснул пригоршню воды в лицо и всё-таки смачно чихнул. «Будь здоров, призрачный мальчик, – подмигнул я своему отражению. – Приятно было познакомиться.»

Уверенный в том, что это всего лишь сон я лег на кровать и закрыл глаза. Скоро я проснусь, и окажусь в своей старой квартире, на любимом раскладном, ортопедическом диване. А рядом, разметав по подушке русые локоны будет тихо посапывать моя Настя. «А кровать мы так и не купили» – подумал я, зевнул и уснул.

***

Яркий солнечный луч скользнул по подоконнику и добрался до моей кровати, настойчиво оповещая о том, что пора просыпаться. Я удивился, почему не прозвенел будильник, а потом вспомнил, что вечером не активировал сигнал. Не открывая глаз, я вспомнил свой сон, и того вихрастого мальчишку с конопушками. Улыбнулся и опустил руку вниз, чтобы «поздороваться со своим добрым другом». То, что я там нащупал, заставило меня подскочить в кровати. Сердце бешено колотилось. Сон продолжался.

Вот таким встрепанным и растерянным меня застала женщина лет пятидесяти, в белом халате, толкающая перед собой тележку с двумя кастрюлями. Она всплеснула руками и жалостливо произнесла:

– Никак опростоволосился, болезный? Давай быстренько постельку поменяю.

– Да нет, нет, – я поспешил её разуверить в её предположениях. – Всё в порядке. Просто сон страшный приснился.

– И-и-и, не мудрено, с голодухи то – улыбнулась она. – Почитай, пять дён не емши. Сидай завтрикать.

Она достала большую тарелку с делениями, больше похожую на поднос, открыла крышку одной из кастрюль, откуда разнёсся далеко не больничный аромат. У меня слюнки потекли, и где-то под ложечкой томно засосало в предчувствии настоящей еды.

Она продолжала мне что-то говорить, а я понимал, что говорит она не на современном русском языке. Может и не на русском, но я её прекрасно понимал. Этот странный акцент и подбор диалектизмов, характерный народам Сибири, где русский язык не оброс таким количеством мусора, позаимствованного из разных иностранных языков, давно перешел в разряд архаичных. Но тем не менее, эта заботливая женщина уверенно им владела.

На завтрак я получил пюре, пару сосисок, два куска хлеба, кусочек масла и стакан компота. Быстро работая вилкой, я отметил, что ярко ощущаю вкус еды, значит это не сон. Не сон? Да, не сон. Значит, надо разобраться что к чему и наметить дальнейшие планы.