Ага, вот я тут - страница 7

Кабинет начальника находился на третьем этаже в конце коридора. Пока страж шел к нему, встретил несколько сослуживцев, которые интересовались результатами его беседы, но он молчал, только разводил руками, мол, «без резолюции начальства я нем как рыба».

Едва он вошел в кабинет, как начальник нетерпеливо спросил:

–Ну?

– Он ничего не помнит, – кратко доложил Иннокентий.

– Это хорошо, – начальник встал и медленно прошелся по кабинету, заложив руки за спину. – В этой ситуации это лучшее. А он помнит, как его зовут?

– Нет

Начальник взял с полки тоненькую книжку и начал перебирать страницы:

– Так. Сегодня имена начинаются с буквы М.

Выживает не самый сильный и не самый умный, а тот, кто лучше всех приспосабливается к изменениям.

Чарлз Дарвин

Ближе к вечеру я откровенно заскучал. На окнах не было занавесок, и лежа в кровати я любовался наступающими сумерками и появлением звезд на небе. Я задумался о вечности, о вселенной, но тут зажегся свет, и мысли стали более прозаичными.

– Интересно, а насколько велика сама больница? Надо бы посмотреть, что там есть…

И всё здесь какое-то странное. Вот потолок просто побелен, а светильник будто наполовину утоплен в потолке. Или нет. Это больше похоже на огромный глянцево-белый мыльный пузырь прилепившийся к потолку. Интересно, а как он включается? Ничего похожего на выключатель я не видел.

Пол похож на паркетный, но очень затертый, без малейшего признака какой-то обработки. Узкие железные кровати с панцирными сетками не способствовали комфортному сну, а если добавить к этому ещё простыни из грубого полотна и перьевые подушки с колющимися остяками, то становится понятно, что о комфортном пребывании пациентов в больнице заботились в последнюю очередь. Кстати, я не знаю и как здесь лечат. По крайней мере, за пять дней моего пребывания здесь, похоже, со мной ничего не делали.

Я подошел к умывальнику и попытался рассмотреть себя в зеркало, насколько это возможно. Печальное зрелище. На тощем тельце болталась рубашка, слегка напоминающая водолазку, но из какого-то натурального волокна, а штаны не падали только благодаря шнурку, затянутому вместо резинки вокруг талии.

Такое ощущение, что я провалился в прошлое, где-то на пару веков. Но что за свечение исходит от доктора и стража? Хотя, возможно это всего лишь игра света, или проблема со зрением.

В конце концов я притомился, разглядывать обстановку палаты и решил прилечь отдохнуть.

Снова скрипнула дверь, и уже другая женщина вкатила в палату тележку с кастрюлями.

– Завтрак! – громко прокричала она и загремела тарелками.

Я поморщился. Насколько разные здесь люди. Вчера страж несколько часов дожидался, пока я проснусь, изредка заглядывая в палату сквозь щелочку. А сегодня бесцеремонная мадам в белом халате с завязочками на боках сунула в одну руку тарелку с горячей манной кашей, в другую граненный стакан с чаем, пристроила сверху стакана два куска хлеба, увенчала это куском сливочного масла, и, ничуть не беспокоясь о том, как я буду вставать с этой пирамидой, поспешила на выход:

– Как позавтракаешь, поставь всю посуду на тумбочку, я ее после заберу.

Я кое-как изловчился, встал, переложил тарелку и стакан на тумбочку и пошел умываться. Кусок холста, который я нашел в тумбочке, был единственным предметом, напоминавшим полотенце, им я и воспользовался. Зубы чистить пришлось пальцем, обернутым в уголок этой же ткани. Надо будет осторожно узнать, как тут проводят гигиенические процедуры.