Обычай симулировать традиции. Это Игорю понравилось, это даже с отцом его немного примиряло. Не мог отец отказаться от обычая симулировать традиции диссидентства. Всё же было у человека. Квартира на Кутузовском от родителей, советских писателей. Сам всю жизнь при хороших редакциях. За бороной никогда не ходили в семье, мать писала про шмотки в модные журналы, и вот она – умная, свалила от них, как только нашла кого-то, кто не традиции симулировал, а так и жил – с погребами и фамильными портретами. Не здесь, не на территории Конвенции. Её Игорь почти не помнил, но отец говорил часто, что если что-то с ним случится, то сыну надо будет найти маму. Воссоединиться. Игорь допускал, что может и найдёт родительницу, но воссоединяться с ней не желал. Всё шло хорошо и без неё.
Да и у отца после Конвенции не сразу всё развалилось. Десять лет до неё он только и писал статьи, как умирает территория огромной страны, нищает народ и исчезает промышленность, что тоталитаризм наступил, что власть узурпирована и спасение лишь в пробуждении, а лучше – помощи извне. Игорь нашёл это всё в архивах, дали доступ. Тухлятина либеральная.
Вот она, помощь – пришла: города растут, дороги построили, аэропортов новых три десятка, заводы и фабрики новые как грибы, населения тьма, а главное – ему, отцу первоклассника Игоря Сидорова вручили направление не абы куда из бывшей Москвы, когда реновировать её начали всерьёз, не в какой-нибудь полумёртвый зауральский кластер, а в самое лучшее место, что представить можно было, – в Новый центр. Чёрное море и все резиденции бывших больших людей, где новые правительственные кварталы. Уровень. Столица.
Здесь Игорь и работает сейчас, но сколько пришлось пройти, а всё почему? Потому что недоволен был большой писатель, сдалась большому писателю книга про латентный авторитаризм нового порядка, про угнетение коренного населения и ликвидацию его идентичности. Коренному населению дела до писателя Сидорова не было никакого. Оно жило себе в кластерах, книг не читало и про угнетение себя не думало вовсе. Бабы рожали, мужики пахали. Недовольные валили лес и долбили рудники – ну так у этого коренного населения так и было принято всегда, они сами себе и при новой жизни это устроили – и лесоповал, и тех, кто на него загоняет. И вот именно эту традицию симулировать не надо, она настоящая, исконная, без неё коренному населению плохо, чахнет оно, если соседа нельзя по доносу посадить.
Книгу отец издал в захудалом немецком издательстве, у какого-то восторженного идиота-редактора, вечного оппозиционера любым властям, счастливого, что нашёл такого же дурака, причём из обласканных новой властью. И тираж-то был – ерунда, и читать никто не стал, и забыли книжонку сразу, но кто надо увидел, и отца вызвали. В свои же органы вызвали, те, что за интеграцией коренного населения наблюдали и ей способствовали.
Так оказался отец сначала в дальнем кластере «ЗФИ», а потом и вовсе исчез. Нейтрализован, так и значилось в деле. На Земле Франца-Иосифа Игорь потом бывал, на последнем курсе обучения в Школе. Всех туда возили. Ну север и север. Холодно. Как можно было рисковать Новым центром ради того, чтобы написать книгу, какой бы она ни была, не объяснить.
Стас Соколовский из его группы вообще родился в этом «ЗФИ», но отбыл оттуда до того, как отец Игоря Сидорова туда был доставлен. Игорь хотел поговорить об этом со Стасом, но тот, странный, отмолчался.
