Агапея - страница 33

В опустевшем от станков и рабочих, онемевшем цеху эхом распространялся лишь негромкий разговор бойцов и скрежет битого стекла под ногами. Где-то за пределами завода, не в самой близости от него, слышалась отдалённая артиллерийская и пулемётная стрельба, свист пролетающих мин и глухой шум взрывов снарядов.

– Вот, пацаны, – обратился Хромов к экипажу, – сегодня у нас с вами первый оборонительный рубеж на счету. Впишу в журнал боевых действий. Может, наградят? Как думаете?

– Наградят. Обязательно наградят, – неожиданно для себя лейтенант услышал за спиной голос Рагнара. – Мы тут остаёмся и вызываем основные силы. На втором этаже три „двухсотых“, два „Джавелина“ при них и РПГ-16 с отложенным снарядом. Так что с боевым крещением и хорошей работой, лейтенант! Респект и уважуха тебе за помощь и огневую поддержку. Давай покурим и будем прощаться. По рации сообщили, что морпехи БМП потеряли. Это точно по твою душу. Я уже доложил, что без тебя ни хрена бы тут не справились. Так что ругать тебя не будут, а может, и орден дадут. Я рассказал всё как надо.

– Вот на этом спасибо, – сказал Хромов и добавил: – Вообще-то меня Коляном зовут.

Обнялись. Хромов запрыгнул на броню, влез в раскрытый люк, поднял вверх сжатый кулак „No pasaran“, скрылся внутри башенки, и машина дёрнулась из цеха по направлению к главному выезду. БМП только исчезла за поворотом, а Рагнар успел собрать бойцов для получения новой задачи, как раздался резкий, раздирающий душу и одновременно оглушительный, раскатистый взрыв. С места, где скрылась боевая машина, повалил чёрный густой дым.

Увлекаемые командиром, солдаты бросились в проездные ворота. Залегли за укрытием, подождали, пока закончит рваться боекомплект. Стихло минут через десять, но Рагнар разрешил встать и выйти из-за бруствера и угла здания ещё через минут пять.

Машина не просто была охвачена огнём. Она была разорвана на части изнутри, и искорёженные куски вырванного металла лежали вокруг. Пашка подобрал ещё горящий танковый шлем, на котором изнутри извёсткой было вытравлено имя хозяина: „Л-нт Хромов Н. А.“. Экипаж остался целиком в горящей машине, и какая-либо помощь им была уже совершенно бесполезна…

Два триколора в тот день вывесил сам Пашка, а когда приехали однополчане Хромова, передал им его шлемофон. Потом ещё сказали, что на машину был сброшен сильный боеприпас с дрона.

– Какая разница, что там на него сбросили? – сокрушался позже Рагнар. – Надо было ехать или лететь через всю страну, от самого Тихого океана, чтобы погибнуть в первом же бою. Нелепость какая! И что за идиоты в штабах свои толстые с…альники отсиживают? А ведь парень геройский был. Помянем, братцы, настоящих бойцов, и пусть земля им будет пухом. – Встал и залпом опрокинул стопку прямо в глотку…

На войне как на войне. Вот ты живой – и вот ты мёртвый…»

Сон потихонечку рассеялся, и Пашка начал отчётливо слышать голоса соседей снизу и за стенкой. Почувствовал, что наволочка насквозь мокрая. Такое с ним бывает, когда снятся кошмары или вспоминаются сложные дни и неприятные моменты на войне. Особенно такое стало часто происходить после контузии, полученной на улицах Мариуполя ещё в марте. «И чего мне сегодня этот лейтенант приснился? Может, случилось чего у пацанов?» – подумал Пашка, осторожно слезая со своего спального места.

Сполоснул водой лицо, оправился, подтянул форменную одежду, вернулся в свой отсек, где трапезничала семья, занявшая не только оба места снизу купе плацкарта, но и другое верхнее и оба сбоку. Грудастая тётка лет пятидесяти с лысым и худющим дядечкой, а также их дочь в ранге молодой жены такого же костлявого полуинтеллигента с острым кадыком и далеко выдающимся шнобелем оказались новыми попутчиками Павла до самого Ростова. Верхнее боковое место было занято огромным контейнером для перевозки домашних питомцев, из которого торчали в открытых местах сгустки бело-рыжей шерсти и усища некоего кото-бегемотного существа с наглым и ленивым взглядом, озиравшим видимое пространство жёлто-зелёными глазищами. Впрочем, существо оказалась котом женского пола со странной кличкой Леопатра. Поездка на кошку влияла благоприятно, она не настаивала на самостоятельных прогулках, а также не просилась в туалет чаще, чем его посещали хозяйка семьи и её наследница. Ела много, но лениво. Она даже промяукала за всё время поездки Павла в этой компании всего пару раз, во сне, скорее всего, когда ей вспомнился какой-нибудь кот-мачо времён её бурной молодости, проживавший на чердаке их дома несколько мартов назад.