И немцы. Агасфер не сомневался, что у них на него собрано солидное досье. Сообщат они о нем японцам или нет? Он очень надеялся, что не сообщат: с какой бы стати немцам раскрывать перед азиатами все свои секреты?
Так и не заснув, Агасфер без помощи боя поднялся в шесть часов утра самостоятельно. Одевшись, он долго маячил перед зеркалом, пытаясь надеть шляпу так, чтобы она не задевала изрядно подросшую шишку на голове. Наконец, плюнув на приличия, он решил нести шляпу в руке.
Сбежав по лестнице, он рассчитался с портье за номер и зашагал по направлению к своему отелю. Навещать Шеффнера он не стал: было слишком рано, немец наверняка еще спал. К тому же Агасфер не сомневался, что элементарные правила приличия побудят того нанести ему ответный визит и поблагодарить за вчерашнее.
Несмотря на ранний час, улицы Токио были полны прохожих. Агасфер обратил внимание, что людей с пустыми руками ему практически не попадалось: каждый что-то непременно нес: корзину ли, бамбуковое коромысло с какими-то деревянными лоханями. Не обращая внимания на протестующие звонки трамваев, торговцы везли по мостовой тележки, нагруженные так, что непривычному европейцу могло показаться, что все эти корзины, горшки и ящики вот-вот рухнут. Почти все лавки и харчевни были гостеприимно открыты, и Агасфер, повинуясь зову желудка, неожиданно для самого себя решил сегодня пренебречь европейским завтраком в отеле и попробовать то, что едят простые люди. Он, свернув в ближайшую харчевню, заприметив там пару пустых столиков на низких ножках.
Появление европейца вызвало у хозяина харчевни и посетителей легкий шок. Еще большее удивление вызвало то, что европеец заговорил по-японски – медленно, запинаясь, но понять его можно было вполне:
– Здравствуйте. Хозяин, я хотел бы поесть, – поглядывая на доску с меню, Агасфер сделал заказ. – Рыбная похлебка с лососем, аю, эби[42]. Можно?
Хозяин закивал, закланялся, обеими руками указал на свободный столик, принес пару подушек – чтобы гостю было удобнее. Пока Агасфер, кряхтя, примащивался за низеньким столом, хозяин снова появился откуда-то из глубин своей харчевни. Начал извиняться:
– Просим прощения, господин: рыбная похлебка у меня не совсем хорошая. Она не очень японская: у меня, к сожалению, нет рису и овощей для заправки похлебки: торговцы давно не носят нам этого… Война, – хозяин развел руками. – Все лучшее уходит солдатам…
Агасфер отмахнулся: что есть, то и неси, мол!
Вскоре перед ним поставили объемистую деревянную чашку с похлебкой и деревянной ложкой, больше похожей по форме на маленький совок. Небольшую форель, обложенную десятком алых усатых креветок, принесли на квадратной лакированной дощечке.
– Господину, видимо, будет несподручно есть нашими палочками, хаси. Я послал мальчишку к соседям – кажется, у них была ваша вилка.
Однако Агасфер покачал головой: не надо! Недаром он почти полгода прожил на Сахалине под одной кровлей с японским учителем языка: тот, помимо прочего, научил его пользоваться и японскими палочками для еды. Сомнение у него вызывали только креветки, которых Агасфер видел впервые в жизни. Потыкав в твердый панцирь палочками, он виновато взглянул на хозяина. Поняв затруднения гостя, тот присел рядом и показал, как надо есть креветок – руками.
Управившись, в конце концов, и с креветками, Агасфер прополоскал пальцы правой руки в подставленной чаше с водой, и тут же, поймав удивленный взгляд хозяина, постучал протезом левой кисти по столу:
