На фамильярность обращения москвич только чуть прищурился – не ожидал, видать. Но ничего, улыбнулся вежливо:
– Ну, без церемоний так без церемоний, Михаил. Оно и правильно – не на великосветском приеме, верно? – И чуть повернувшись к телохранителю, чуть жестче распорядился: – Семен, помоги-ка человеку снаряжение перенести! Ты тут не на отдыхе, я так полагаю.
– Счас сделаем, Владислав Николаевич! – Телохранитель легко крутнулся на каблуках и направился к берегу.
– Мы тут без вас, Михаил, в избушке вашей поселились без спросу. Тесновато, конечно, втроем будет… Не будете возражать? Вы скажите, если что – Семен мигом мою палатку поставит.
– Да нет, нормально все! И впятером, случалось, ютились, – уверил Алдошин. – А почему вы говорите – втроем? А Семен этот ваш?
– А у него по ночам бессонница профессиональная, – негромко хохотнул москвич. – Ходит вокруг избушки с колотушкой, стукотит, злых людей, духов и живность свирепую отгоняет! Вы не беспокойтесь за него, он привычный. В Чечне закалку получил… Да и ненадолго мы к вам, полагаю: вопросов много нерешенных. Позавтракать в поселке успели, Михаил? Если нет – могу составить компанию. Сейчас Семена озадачим – он и повар, доложу вам, изрядный, помимо прочих достоинств.
– Не откажусь, – согласился Алдошин, решив про себя, что чем раньше он выяснит причину нешуточного к себе интереса Абвера, тем лучше.
– Ну вот и славно! Витя, ты костер пока оживи, не стой без дела! – распорядился Абвер. – А мы пока с Михаилом посидим, поближе познакомимся…
На Семенова и смотреть-то жалко. Только что он был если не равным Абверу партнером, то коллегой, человеком, к мнению которого прислушиваются большие люди. Был достойным собеседником Владислава Николаевича. И на тебе, словно разжаловали из фельдфебелей в говночисты, веселился про себя Алдошин. Костер велели, как пацану сопливому, распалить. Давай-давай, «костровой мальчик», старайся! А люди тем временем о делах побеседуют…
Однако разговор пока не клеился. Москвич задал несколько вопросов – про погоду, по копательскому профилю – Михаил отвечал односложно, мелким бисером не рассыпался.
Семенов, «зарядив» костер как следует, уселся на корягу недалеко от собеседников, полуотвернувшись, и с подчеркнутым вниманием наблюдал над поварскими усилиями телохранителя. А тот даже передник повязал – чтобы не брызнуть чем, не испачкать щегольскую униформу класса «милитари». Закончив свои священнодействия у костра, Семен принес из избушки складной столик, сервировал его и негромко отрапортовал:
– Все готово, Владислав Николаевич! Прошу…
– А-а, ну давайте, давайте, мужики! – Москвич первым переставил свое кресло поближе к столу, взглядом пригласил присоединиться и враз повеселевшего Витьку. Семен уселся несколько поодаль, принеся для себя складную табуретку с полотняным верхом.
– Ну, как будем со «шпапсом» поступать? – вопросил москвич. – Рановато, конечно, понимаю. Но всех копательских заморочек не знаю, грешник. Может, положено?
– Насчет положено – не положено каждый сам решает, – Алдошин взял у телохранителя приготовленную им фигурную бутылку с «Хеннесси». – А «земляному деду» налить непременно положено! Иначе удачи в поле не видать!
Отойдя немного в сторону, Алдошин выбил ударом каблука в дерне ямку, щедро плеснул в нее коньяка. Бутылку вернул на стол, пояснил:
– Лично я пока пить не стану. Потому как после завтрака собирался на раскоп пробежаться, поглядеть – что и как. Маршрут наметить на завтра. Медвежьи следы поищу вокруг. Потом проволоку вокруг лагеря нашего тянуть надо. Ну, а потом поглядим. В трезвенники пока не записывался.
