– Э-э… Ныряю хорошо. Стрелять умею. Яичницу подкидыванием переворачивать.
Ребята прыснули в том смысле, что да, яичницу с подкидыванием умеют не все. Вит тихо выдохнул. Говорят, совместный смех сближает. А даёт ли он право на уточняющие вопросы?
– В условиях пониженной гравитации за яичницу, правда, не ручаюсь. Мы же сейчас по Марсу говорим или просто за жизнь?
Ведущий поспешно кивнул, признав своё упущение.
– По Марсу, по Марсу. С понятием «дублирование» все знакомы, верно? Первый этап подготовки предполагает перекрёстное обучение навыкам, которые…
«…пригодятся вам на красной планете», – мысленно закончил Вит, не понимая, почему на самом пафосном месте запнулся и замолчал ведущий. Впрочем, в следующий миг новая мысль захватила его без остатка: даже если форсировать эту затею при помощи обучающих флэш-карт, сможет ли, к примеру, медик экспедиции посадить корабль с отказавшим движком так же круто, как лётчик-универсал? И сможет ли лётчик провести операцию на борту этого корабля столь же идеально, как в учебной аудитории под присмотром медика?
– …которые составят фонд компетенций колонизаторов новой волны, – разродился, наконец, ведущий, и эта фраза была много страшнее в своём многозначительном пафосе, чем выдуманная Витом Обье.
К середине дня «колонизаторы» более или менее сознательно разделились на малые группы. К концу дня разработали стратегию обучения. Более или менее сознательную.
– У меня так последний раз башка трещала год назад, на ролёвке по литературному салону девятнадцатого века, – ткнувшись лбом в приборную панель тренажёра, сообщил 3-D архитектор, щуплый паренёк с гибкими пальцами. – Когда, во-первых, ты своей ролью прогружен по самую маковку, а ещё и за других думать надо, чтоб они своими интригами твои планы не поломали…
– Ну, тут хотя бы про интриги можно забыть, – отозвался из кресла пилота связист. – В одной упряжке-то едем. Точнее, летим. Вит, каковы наши шансы не раздолбать корабль при посадке?
Пилот навалился на спинку кресла всем своим тощим весом. Врать ему не хотелось, обнадёживать сверх меры – тоже, а осознавать себя заменимым было вообще невыносимо.
– Для начала нужно правильно поднять его в воздух, парни. Вот над этим и будем работать.
***
С диоптриями или без – дорога до гнезда-норы все равно заняла больше двух часов. И это еще против шерсти, так сказать, и не по самой длинной хорде первопрестольной. Станции подземки вместе с лицами попутчиков сливались в один сплошной копипаст – менялись лишь цвета светодиодного канта на платформах и прядей в чужих макушках. Ник покачивался в такт вагону и смотрел на свое отражение в полированном пластике дверей. Ни кричащего неона в прическе, ни выбритых висков, ни встроенной гарнитуры на верхней челюсти. Вырос за МКАДом, а все, что за институтское время успел нарастить в понты – растерял на севере и Камчатке. Вот и плывет сейчас в пластиковой белизне мышь серая, полевая, с выгоревшими золотыми волосами и глазами синими, дикими, в черном скучном пальто и джинсах… Деревенщина, что тут скажешь. Провинция. Как, бывало, подмахнут на первом курсе, что импланты по социальной квоте ставил, так и хотелось по морде дать. Бывало, что и получали.
Конец флешбекам положил сам метрополитен, еще немного пожевавший парня толпой на эскалаторе и выплюнувший в ранние февральские сумерки. Пара шагов от пещеры до неба… Через пять минут трезвон входящих вошел в резонанс с нестерпимо ярким светом лифта общежития – импланты обновили все, что можно (и нельзя) и подгрузили соцсети. Больше пяти десятков непрочитанных сообщений от Вита Обье ударили по нервам. Нет-нет, это все ментальный перегруз или как там Дэн предупреждал, метро, много людей, лучше бы на такси… И вовсе я не боюсь сейчас получить от Вита по первое число, совсем не боюсь. Боги, кого я обманываю.
