«Ну это вы, батенька, слишком многого хотите», – едва не ляпнул Ник, вспомнив разом и поезд без машиниста, и внедорожник без водителя. Те самые, благодаря которым он прибыл в эти богом забытые места точно в срок и без происшествий. Впрочем, пассажирская авиация ещё хранила верность традициям и брала в лётчики исключительно живорождённых людей, ибо чем выше от земли, тем ссыкотнее доверяться одной только бездушной технике.
– В Арктику, значит, – ушло вместо этого в эфир. – Тут как раз погодка самый смак: и обледенение тебе будет, и метель, и боковой ветер… Ты в какие-нибудь авиакомпании уже подал заявку?
– «Тут» – это где? – ненавязчиво ушёл от ответа Вит. – Арктика, она ж больша-ая…
«Ты не сказал, между какими меридианами мотыляешься», – вспомнил Ник. А зачем? Когда меня сюда посылали, Вит торчал в заливе Радуги на Луне с аварийным двигателем и ему было, мягко говоря, плевать на геометки мельче планетарного масштаба. Так а сейчас почему стало не все равно? «Ты еще спроси, почему именно в Арктику», – подколола Ника та часть сознания, что обычно заранее знает все ответы, но выдает их исключительно с фразой «а я же говорила». Все слишком очевидно… Виту просто некуда и не к кому было податься. Генномодифицированный ребенок из пробирки, детище коммуны, сын полка. После эпидемии таких плодили сотнями, попутно оттачивая перетасовку генов, но только забывали дать семью и якорек. Даже бабушки по распределению были для таких. И к кому же теперь, как не к тебе, Ник, если вы столько лет подряд каждое лето торчали на Волхове в лодке и ловили волну под заброшенным железнодорожным мостом?
– Териберка, – выдохнул Ник, пробуя на вкус непривычное все еще ударение на «и». – Это побережье, на восток от Мурманска. Тут большая стройка затевается в десяти километрах. Разработка шельфа. Может, там кто нужен, поищи.
Кивок. Тихое «спасибо… друг». Ник тихо фыркнул – неужели ты думал, что оттолкну?
– Так куда ты подал документы?
– В Питер, – Вит дернул плечом.
Ясно, в некоторых случаях и Петербург – это Север.
– Давай в Москву.
– Но…
– Москва больша-а-ая, ей видней, – Ника откровенно понесло, голод и сутки без сна превращали его в гремучий газ, желающий гореть и зажигать. И чем хуже все вокруг, тем жарче и ярче. – В Москву, камраден, в златоглавую. В какую-нибудь эйчарную лавочку, подбирающую…
<Входящее сообщение. Открыть?>
<Угу, и сэндвич с беконом. Бекон с сэндвичем. Два.>
– …подбирающую работу всем нищим и обездоленным! К чертям Луну! Одни камни и колдобины! Может, у них есть что-то красивое…
<Доброго времени суток, Ник. Материал принят, сейчас в соцсетях разойдется на постновогодней волне. Ждем, когда у тебя там засияет. Кстати! Есть предложение от NordAugen. Они готовы предоставить на испытания бионические глаза для нашей корпорации…>
– Да что у них красивого…
– Нет, ты только подумай! – Ник вдруг судорожно сглотнул и крепко зажмурился, пряча слезы. – Например, полеты над Гималаями! Представь, ты летишь и видишь, видишь каждую черточку их излома, каждую скалу, каждую… Видишь, как…
<…но это другой контракт. На пять лет в Москве. Репортажка, нуар, движуха с элементами сермяжной правды – короче, так, чтоб душу у потребителя контента рвало. Операцию проведут в «ЗаВале». Клиника первоклассная, хотя нейминг по фамилиям основателей – так себе идея. Маякни, как решишь.>
– …как солнце красит их в кармин, – выдохнул Ник.
